Не успеваю удивиться, как вижу в руке птички клинок. Она высоко поднимает его над головой, держа двумя руками.
И с силой обрушивает его на мою грудь, острием вниз. Целясь прямо в сердце.
Тельма. Пробуждение
- Н-н-нет, - кричу я и просыпаюсь в холодном поту.
От пережитого ужаса стучат зубы. Пытаюсь хоть как-то успокоить учащенное дыхание и дрожь во всем теле.
Лежу и смотрю в незнакомый потолок. Но не он меня занимает. А сон. Страшный сон в котором я убиваю Рикардо Харда. Генерала Его императорского величества. Самого страшного человека империи. Мужчину, которого за глаза прозвали Карателем за то, что он никого и никогда не прощает.
Я вижу, как заношу клинок над беззащитным, полностью парализованным запрещенным заклинанием, мужчиной. Я вижу его глаза, в которых мелькает удивление, злость, обида.
А ведь еще недавно в них плескалась мука, перемешанная с желанием. Страсть, сдобренная обожанием.
- Нет. Этого не может быть. Это все страшный сон, - говорю себе, судорожно сжимая пальцы. И, наконец, обращаю внимание на серый потолок, расчерченный трещинами времени.
Перевожу глаза чуть ниже и вижу окно, закрытое решетками с наружной стороны. Резко подскакиваю, отчего голова начинает кружиться.
И тут я понимаю, что нахожусь вовсе не дома, а где-то в казенном месте. Об этом свидетельствует дешевая, но крепкая мебель, грубо покрашенные стены, плохо побеленный потолок. Где-то я уже такое видела.
В допросной полицейского участка - вспоминаю я, продолжая испуганно озираться.
В противоположной от окна стороне дверь с окошком. Но и оно, как я успела догадаться закрыто решеткой. В окне мелькает чья-то голова.
Слышится шум отпираемого замка. Со скрипом открывается дверь.
- Ну, что? Очухалась? - в комнатушку, чье убранство состоит из кровати стола стула и чего-то там за ширмой, входит женщина неопределенного возраста в черном платье и белом фартуке. На ее голове одет белый платок с красным крестом на лбу. Чтобы сразу было ясно к какому сословию она принадлежит.
- Что со мной? Где я? - задаю уместные в моем положении вопросы.
- В больничке. Где же еще? В тюремной больничке, - поясняет она. - Давай-ка я тебя осмотрю. Мыслимое ли дело неделю проваляться в беспамятстве.
Женщина подходит ко мне и начинает свой осмотр. Глаза, рот, нос. Щупает тело. Заглядывает везде, куда только можно и нельзя.
Я не протестую, ошарашенная всем происходящем.
На мне серая в полоску роба, размера на три больше требуемого. Но это меня волнует меньше всего, нежели то, как я здесь оказалась.
- Что со мной случилось? Почему я здесь? - озвучиваю все то, о чем думаю. Что не дает покоя.
- А ты разве не знаешь?- с подозрением спрашивает она.
- Нет. Я ничего не знаю, - даю всунуть себе градусник в рот. Пока он занят спрашивать дальше не получается.
- Ты заколола генерала, - обыденным тоном сообщает женщина. Как будто в этом нет ничего удивительного. Словно каждый день второй человек в империи нарывается на острие клинка во время бала.
Градусник выпадает из моего рта. Женщина ловко умудряется его поймать почти над полом.
- Да что ж ты такая неаккуратная. Побьешь казенное имущество, получишь взыскание. Недельку на пустой баланде и хлебе, будешь как миленькая помнить, что казенное имущество надо беречь, - скороговоркой произнесла она, всовывая градусник назад. - Рот закрой. Вываливается.
Что вываливается она не стала уточнять. Я и без того не могла разобраться в услышанном.
Значит, это не сон. Это все произошло на самом деле. Как такое, вообще, могло случиться? Моему изумлению нет предела.
Нет. Я в полном ступоре.
У меня в голове не укладывается произошедшее.
И с кем? Со мной.
- Ну, вот. Почти в порядке. Температура чуть высоковата, но это пройдет. Ожидай, скоро тебя переведут в камеру. Сегодня еще денек подержу здесь, а завтра, извини, не могу. Мне моя голова нужнее на плечах, а не в корзине палача.
Женщина хлопает меня по плечу и выходит из больничной камеры. Наедине с думами.
Тельма. В тюрьме
После ухода больничной сестры, или кем она там являлась, я долго не могла прийти в себя. Все переваривала услышанное.
Я заколола Карателя. Так сказала женщина.
От одного упоминания об этом у меня в сердце что-то сжималось и хотелось кричать. Мой мозг услужливо подсунул яркую картинку — кинжал в моих руках, неумолимо стремящийся вниз. Острие, смотрящее в сердце. А дальше темнота.
Железный замок загрохотал вновь.
Да что они здесь на всем экономят? Не могли поставить нормальные магнитные замки? Используют допотопные материалы.
Я ожидала увидеть уже знакомую женщину, но вместо нее в камеру, вошел мужчина. Усатый со шрамом на лбу.
В руках держал железную миску и кружку, сверху которой лежал приличный кусок хлеба.
- Обед,- сухо сообщил он, проходя в палату.
Он с размаху плюхнул миску и кружку на стол. И как их содержимое не оказалось на полу? Мистика да и только.
- Как поешь, поставишь пустую тару у порога. Я заберу, - не глядя на меня произнес мужчина.
После его ухода, я опасливо встала с кровати, прошлепала босыми ногами по полу. Заглянула в то, что мне принесли. Какое-то непонятное варево, в котором я с трудом могла опознать картошку и морковку, порезанные грубыми кусками. Что это? Суп или соус? А может нечто другое? В кружке плескался чай. Хоть в чем-то была уверена.
Конечно, можно было изображать из себя светскую леди и потребовать хотя бы ложку, о которой благополучно забыли. Но есть все равно не хотелось. А пить очень.
Чай на вкус оказался жутким. Подозреваю, что в родительском доме помои были вкуснее. После двух глотков я поставила кружку на стол.
Ноги на холодном полу озябли. Потерла одну о другую. Покрутила головой в поисках обуви. Вместо своих туфелек, в которых я уезжала на бал, обнаружила какие-то стоптанные чувяки. Похоже, что до меня их носили пару сотен лет.
Ничего другого отдаленно напоминающего обувь в палате не было. Пришлось засунуть свою брезгливость куда подальше и натянуть на ноги это непонятно что. В них в любом случае лучше и теплее, чем без них.
Не знаю что уготовила мне судьба. Явно ничего хорошего. Но заболеть простудой в мои планы не входило. Я пока отметала от себя любые мысли о будущем. Так было проще. И спокойнее.
После неудачной попытки напиться, обследовала камеру. Ой, палату. За ширмой оказался умывальник и примитивное подобие туалета. Все удобства, усмехнулась про себя.
