— Коди ещё придёт, — пообещал воину.
— Обойдёшься, — Ли ухватила сына под локоть и потащила к калитке.
Гости. Глубинный смысл этого слова вдруг заиграл новыми красками. Ансгар никогда не жаловал визитёров — пара кружек заварки могли запросто обернуться мордобоем. Сегодня без драки, но осадок остался — воину было не по себе. Предки бы побрали эту вдовушку!
— Что случаться? — Ёля в лёгкой рубашке сунулась на улицу.
— Иди в дом, — затолкал в хижину, не заботясь об аккуратности.
Потирая плечо, девушка в недоумении смотрела на Гара — после грубой хватки у неё наверняка останется синяк. Воин никогда не чувствовал необходимости контролировать силу, но здесь не поле боя, а перед ним не враг — любимая девочка.
— Прости, — извинение вышло сухое, и Ёля не ответила. Она молча отправилась к очагу, зачерпнула миской хамхату из котелка и грохнула об стол. Заслуженный гнев — Гар понимал, но понятия не имел, что делать со справедливой женской обидой. — Пройдусь.
Вылетел из дома, а на спине ожогом остался растерянный взгляд Ёлки. Под здоровыми ногами хрустел снег, исцелённое лицо щипал мороз — не таким он видел своё «спасибо».
Глава 20
Солнце моё встает.
Тени, по углам!
Я стою здесь телом,
Душою где-то там…
© Группа «Пилот» — «Единожды один»
Хамхата Ёлке понравилась, а выходка Ансгара — нет. Их «непросто» в конце концов выплеснулось из него агрессией, и это ненормально. Ворочая ложкой в миске остывшую похлёбку, Ёлка всё сильнее себя накручивала. Будь она в Софии, собрала бы вещички — и в отчий дом. А тут что? В лес съехать или к Дозору в сарай? Ничего не изменилось — как была невольницей, так и осталась.
— Ну какой козёл оказался! — разорвал тишину старушечий голос. — Не везёт тебе с мужчинами.
Ёля плавно выдохнула и обернулась. Перед ней стояла худая старушка лет восьмидесяти, но во внешности ещё улавливались штрихи молодости. Она здорово напоминала бутылку, оформленную в стиле декупажа, а голос Ёлка узнала.
— Не ваше дело, — хамство в ответ на бестактность — в самый раз. — И вообще, что-то вы зачастили? Разве вам не пора в рай или… куда там положено после смерти?
— Зубки показать решила? — Искра Ивановна кивнула, отвечая на собственный вопрос. — Так и знала, что благодарности от тебя не будет.
Предвкушение ссоры сменилось неожиданным осознанием — старуха не мёртвая. Перед Ёлкой стояло существо куда страшнее приведения.
— Кто вы такая? — Ёля дёрнулась, чтобы встать, но будто приросла попой к стулу, а ступни пустили корни в пол.
— Правильнее спросить, чего я от тебя хочу, — бабка мягко улыбнулась. — Не думай, девочка, я не бессердечная, но мне не оставили выбора.
— Да о чём вы?! — горло перехватило, голос сорвался на писк.
— Плата, — спокойно отозвалась Искра Ивановна. — Я пришла забрать свой дар. Ты его приумножила. Жаль, мало времени прошло, а ведь могло получиться ещё лучше. Из-за Ли всё, — старуха скорчила брезгливую рожу, — вечно суёт нос не в своё дело.
От волнения у Ёли больно скрутило живот — нельзя ей без силы! Ансгар сдался, проиграл бой Элману, и свободна она только потому, что её считают дочерью Аи. Без дара Ёлка отправится прямиком в лапы рыжего ублюдка…
— Не забирайте дар, — онемевшими губами прошептала Ёлка, — пожалуйста.
Старуха, кажется, её не слышала. Обошла комнату, заглянула в сундуки, смахнула пыль с полок. Гостья взяла со стола охотничий нож, провела костлявым пальцем по лезвию и улыбнулась. Девушка как завороженная наблюдала за перемещениями Искры Ивановны, и с каждым шагом старухи в сердце крепла уверенность — будет больно.
— Кровь не люблю. Нужно что-то другое, — заглянула в бочку с водой. — Подойдёт.
Только сейчас Ёля сообразила — нужно кричать. Но оказалось — поздно. Голос пропал. Казалось, всё сон, кошмар, в котором в бессилии пытаешь звать на помощь, отбиваться, вкладывая в действия бешеную энергию, а выходит едва ли.
* * *
Светлая зимняя ночь нависла над Шинари. Гар шёл по утоптанному снегу, разглядывая мерцавшее колыбелями богов небо. Рядом суетился Дозор. Волк нашёл здоровенную палку и теперь ненавязчиво просил с ним поиграть, но Ансгару было не до того. Чем дальше он уходил от дома, тем яснее делалась голова: будто кто-то морок навёл, все мысли спутал, а теперь отпустило. Чего он на Ли взъелся? Помочь ведь хотела. Сам понимал — нужно вернуться в деревню. Ёлке придётся недели проводить в одиночестве, пока Гар на охоте, и Дозора с ней оставить не получится. Люди, пусть с фальшивым, но с почтением отнесутся к дочери Аи. Никто ей зла не причинит, и даже Элман не посмеет, а Шайла только болтать и умеет.
Наделал дел… Растерянный взгляд синих глаз его девочки никак не уходил из памяти. Только сейчас понял, как напугал её, обидел, и казалось, что это вовсе не он на Ёлку рыкнул, грубо пихнул в хижину, до боли сжав хрупкую девичью руку. Как теперь прощения просить? Воин не силён в красноречии. Да и нужно ли? От сердца надо, не из головы.
— Что, хитрый хвост, поможешь с Ёлкой помириться?
Гар присел на корточки. Потянул к себе волка, немаленькая звериная морда почти скрылась в мужских ладонях. Дозор бросил палку и лизнул его в нос. Неожиданно зверь рванулся из рук воина, попятился и, задрав голову, протяжно завыл, а затем рванул со всех лап в сторону хижины. У Ансгара сердце чуть не выпрыгнуло. Беда! Не помня себя, кинулся следом.
На утоптанной тропинке откуда-то взялись сугробы, ноги проваливались до колена, а земля будто к себе тянула. Вроде недалеко ушёл — вон он дом-то, а добраться не выходит. Сам не понял, как осилил путь. Толкнул калитку и чуть не завалился. Дозор давился лаем у крыльца, кидался на дверь. Тяжело дыша, Ансгар взлетел по ступенькам, рванул дверную ручку — заперто.
— Ёлка! Девочка, открывай! — колотил по старым доскам, что безумный.
На снегу у ступеней крыльца снова вспыхнуло огненное представление — изящная женская фигурка и костлявые пальцы, тянущиеся к ней, чтобы оборвать танец жизни. Схватил курительную трубку, понимая, что руки ходуном, а из дома послышался грохот и плеск воды. Гару хватило одного удара, чтобы вынести дверь вместе с засовом, но первым в дом юркнул Дозор. Все произошло за секунду: старуха, макавшая его девочку головой в бочку с водой, волк в прыжке, готовый сомкнуть челюсти на теле убийцы… Но зверь будто сквозь туман прошёл и достался Ёле.
— Нельзя! — заорал Гар и чуть сам не оглох.
Волк припал к полу, поджал уши, а бабка, лихо отпрыгнувшая от Ёлки, вцепилась взглядом в руку Ансгара.
— Убери это! — рычала так, что не каждый зверь сумеет.
Схватившись за края бочки, Ёля заходилась кашлем, выплевывая воду, и пыталась отдышаться. На светлой ткани ее рубашки расползалось алое пятно. Ансгара ударила молния ярости, он кинулся на незнакомку, а та, попятившись, упёрлась в стену.
