– Не знаю, ублюдок ты озабоченный. Утром, когда я ходил в разведку, девчонка спала. Я ее не видел.
– Дружок был довольно смазливый, – сказал Гриффин. – Так что я полон надежд в отношении цыпочки. Думаю, мы скоро это узнаем.
Глава 46
И вновь мы Сэмпсоном ехали по автостраде 1-95, и на сей раз наш путь лежал в Харперз-Ферри, штат Западная Виргиния. Неподалеку от этого городка произошло зверское убийство. До сих пор ни ФБР, ни местная полиция не могли уловить в нем ни малейшего смысла. Но зато нам оно было абсолютно понятно. Там побывали наши трое убийц.
Уже довольно давно у нас не было случая вдосталь поговорить. В течение первого часа мы являли собой полицейских. Мы рассуждали о жертвах убийства – двух туристах с Аппалачского маршрута, о возможной связи этого преступления с Эллисом Купером или с убийствами в Аризоне и Нью-Джерси. Мы уже успели прочесть отчеты следователей, ведущих дело. Описания эти наводили ужас и уныние. Молодая пара (обоим было по двадцать с лишним), художник-график и архитектор, были найдены с перерезанными глотками. Невинные люди. Ни смысла, ни причины не прослеживалось в этом преступлении. Ни складу, ни ладу. Оба тела были вымазаны красным, и именно поэтому я получил звонок из ФБР.
– Слушай, давай на время оторвемся от обсуждения увечий, – сказал наконец Сэмпсон. К этому времени мы проехали примерно половину пути.
– Хорошая мысль. Мне тоже требуется перерыв. Скоро нам и так придется окунуться в это дерьмо по самое некуда. Какие еще новости? Как вообще поживаешь? С кем-нибудь встречаешься? – спросил я. – Всерьез? Или для развлечения?
– С Табитой, – сказал он. – С Карой, с Натали, с Ла Ташей. Натали ты знаешь. Она юрист в министерстве жилищного строительства и городского развития. Я слышал, на прошлой неделе приезжала с визитом твоя новая подружка из Сан-Франциско. Инспектор Джамилла Хьюз, отдел убийств.
– Кто тебе об этом рассказал? – рассмеялся я. Лоб Джона собрался складками.
– Дай подумать. Нана сказала. И Дэймон. И Дженни. Может, и маленький Алекс что-то прибавил. Подумываешь снова остепениться? Как я понял, эта Джамилла нечто особенное. Что, слишком горяча для тебя, не удержать?
Я продолжал смеяться.
– Чересчур сильный прессинг, Джон. Каждому так и хочется, чтобы меня опять захомутали. Чтобы я поскорее оправился от своего недавнего горестного прошлого. Вернулся к милой, добропорядочной жизни.
– Что ж, у тебя это неплохо получается. Хороший отец, хороший муж. Вот каким видят тебя люди.
– А ты? Каким ты меня видишь?
– Я тоже вижу эти положительные качества. Но я вижу и оборотную сторону. Понимаешь, одна часть тебя хочет быть старым добрым Клиффом Хакстеблом. Но другая часть – это тот самый большой и страшный одинокий волк. Ты толкуешь о том, чтобы оставить работу в полиции? Может, ты так ты и поступишь. Но в душе ты все равно охотник, Алекс.
Я бросил взгляд на своего друга:
– Кайл Крейг сказал мне то же самое. Почти в тех же словах.
Сэмпсон кивнул:
– Вот видишь! Кайл не дурак. Больной, извращенный ублюдок, но не болван.
– Итак, раз мне настолько нравится охота, то кто же из нас остепенится первым? Ты или я?
– Какое тут может быть состязание? Мои семейные ролевые модели никуда не годятся. Отец ушел, когда мне было три года. Возможно, у него и были на то причины. Мать я тоже видел не часто. Ей было не до меня. В основном таскалась по панели да ширялась. Оба меня колотили. Друг с другом тоже дрались. Отец трижды ломал матери нос.
– Боишься, что из тебя получится плохой отец? – спросил я. – Ты поэтому не обзавелся семьей?
Он поразмыслил над моим вопросом.
– Не то чтобы. Я очень даже люблю детей. Особенно когда они твои собственные. Женщин тоже люблю. Может, в этом и загвоздка – уж слишком я люблю женщин, – заключил Сэмпсон и рассмеялся. – А женщины, похоже, любят меня.
– Во всяком случае, в конце концов, ты хотя бы знаешь о себе правду.
– Ну и отлично. Самопознание – первый шаг к успеху, – широко улыбнулся Сэмпсон. – Сколько я вам должен, доктор Кросс?
– Не беспокойтесь. Я вышлю вам чек.
Впереди показался дорожный знак: «Харперз-Ферри – 2 мили». Именно в этом местечке находился человек, арестованный за убийство.
Бывший армейский офицер, ранее несудимый.
Ныне – баптистский священник.
Меня же интересовало, не видел ли кто поблизости от места преступления троих мужчин подозрительного вида. И не снимал ли один из них все происходящее на видеокамеру.
Глава 47
Мы встретились с преподобным Рисом Тейтом в крохотной комнатке внутри скромного тюремного здания в Харперз-Ферри. Тейт оказался худощавым лысеющим мужчиной с четко выраженными бачками, доходившими до мочек ушей. Он вышел в отставку в 1993 году и теперь возглавлял баптистскую общину в Каупенсе, штат Южная Каролина.
– Преподобный Тейт, не могли бы вы рассказать нам, что произошло вчера с вами на Аппалачской тропе? – спросил я, объяснив, кто мы такие. – Расскажите все, что можете. Мы здесь именно затем, чтобы выслушать ваш рассказ.
Недоверчивые глаза Тейта метались между мной и Сэмпсоном. Он беспрестанно и скорее всего бессознательно скреб себе голову и лицо, обводя рассеянным взглядом маленькую комнату. Он выглядел страшно растерянным. Конечно, он нервничал и был испуган, и я не мог винить его за это, особенно если предположить, что его несправедливо обвиняют в двойном преднамеренном убийстве.
– Быть может, вы сначала ответите на некоторые мои вопросы? – наконец не без усилия выговорил он. – Почему вас заботит случившееся там, на туристской тропе? Я не могу взять в толк. Как и всего остального, что приключилось за последние два дня.
Сэмпсон посмотрел на меня. Он хотел, чтобы я объяснил. Я начал рассказывать Тейту о том, что связывало нас с Эллисом Купером и убийствами близ Форт-Брэгга.
– Вы действительно верите, что сержант Купер был невиновен? – спросил он, когда я умолк.
Я кивнул:
– Да, верим. Мы считаем, что обвинение было ложным, улики сфабрикованы. Но мы еще не знаем, в чем причина. Не знаем, кто это сделал и зачем.
– Вы когда-нибудь встречались с Эллисом Купером во время службы в армии? – задал вопрос Сэмпсон.
Тейт покачал головой:
– Я никогда не был дислоцирован в Брэгге. Не помню сержанта Купера и по Вьетнаму. Нет, не думаю, что встречал его.
Я старался держаться умеренно, не пережимать. Рис Тейт был настороженным, сдержанным, церемонным человеком, поэтому я вел беседу в максимально благожелательном тоне.
– Преподобный Тейт, мы ответили на ваши вопросы. Не могли бы вы теперь ответить на некоторые наши? Если вы неповинны в убийствах, мы здесь затем, чтобы помочь вам выпутаться из этого недоразумения. Мы выслушаем вас, причем со всей возможной объективностью.
