Анна затряслась, поняв, что теперь она в неоплатном долгу перед братом.
— Спустя почти месяц он очнулся, — продолжал рассказ Генри, погрузившись в воспоминания. — Сначала молчал, и только таращился на нас всех. Стал тихим как мышь. Бродил по расположению как тень. Тогда я понял, что что-то не так. Раньше он бы сразу стал орать и отдавать приказы. Глотка у него луженная. А тут молчит, ходит и смотрит. Потом история с нашим полковым брадобреем. Чарльз не подпускал его к себе, отрастил приличную бороду, пока я не убедил его, что это безопасно. Заставил сначала четырех солдат побрить перед ним. Потом он заговорил.
Генри вдруг рассмеялся своим воспоминаниям.
— Жаловался на обувь, еду, одежду. Потом он стал вносить изменения в нашу жизнь. Казармы, форма, оружие, отношения с подчиненными, даже правила ведения боя и дисциплина. Казалось это другой человек. Наши еще настороженно относились к нему, пока он не стал проводить переговоры с местными. Мы всегда действовали одинаково. Ставили свои условия, а в несогласных стреляли. Неудивительно, что к нам, мягко говоря, плохо относились.
Генри замолчал. Анна, шокированная рассказом брата, тоже молчала. Генри никогда так подробно не говорил о службе в армии.
— Он изменил это, — вновь заговорил брат. — Стал договариваться с ними. Его даже просили участвовать в переговорах между самими местными. И сам он стал выглядеть по-другому. Если раньше он был просто высоким и худым как жердь, то со временем нарастил мясо на костях. Местные стали уважать его. За четыре года, что прошли с того случая в горах, он кардинально изменился сам и изменил нас. Если раньше мы плевали на него и делали вид, что слушаем приказы, то теперь ребята в полку уважали и подражали ему. Раньше, чтоб мы встали с кровати и стали упражняться на плацу? Такого не было. Мы пили, тискали распутниц, играли в карты и стреляли. Вот чем занимается британская армия в своих колониях. Но не новый Чарльз. Он не запрещал нам ничего. Просто не пил и не играл в карты, не приглашал женщин к себе. Он смотрел на нас и вздыхал. Этого было достаточно, что пристыдить тысячу солдат. К нам стали относиться нормально. Солдаты, которые переводились в другие полки, потом слезно просились назад. Однажды нас заставили участвовать в подавлении бунта местных. Пришел приказ, и мы выдвинулись. Там погибло много местных и восемнадцать наших ребят. Чарльз ушел в отставку на следующий день. И я вместе с половиной нашего полка. Через месяц, ушла вторая, когда пришел какой-то дурак на место Чарльза. Это совпало с сообщением, о смерти старого герцога, так что официально эта причина отставки. За четыре года местные задарили его подарками в благодарность. Он принес им мир, что, по сути, и должна делать наша армия в Индии, а не быть кучкой вооруженных головорезов. Чарльз перед отставкой большую часть отдал своим людям. Мы поровну поделили золото и прочее. Когда я приехал домой, узнал, что он перестраивает свой дом. Помнишь я уезжал на месяц? Я был у герцога. Раньше перед его домом был небольшой пруд. Теперь этот пруд представляет собой фонтан во внутреннем дворе нового особняка. В наследство старый герцог оставил ему только имя, да долги. Чарльз стал вкладывать деньги в разные предприятия по всей Европе. И я за ним. Анна, я не привозил много денег из Индии, я заработал их уже здесь. Чарльз увеличил свое состояние в двадцать семь раз и моё в шестнадцать. Если бы я знал об этом раньше, сразу же попросил бы его вложить мою часть, но как говориться успел на то, что осталось.
Анна слушала историю брата и не верила. Столь кардинальные перемены не свойственны человеку. Что могло так повлиять на Чарльза?
— Я позвал тебя сюда, Анна, чтоб сказать, что рад, что ты стала женой этого человека, — сказал Генри. — Но если ты вдруг почувствуешь, что он изменился. Стал другим. Таким как раньше. Циничным, грубым мерзавцем, ты должна сказать мне.
— Генри, — пораженно прошептала Анна.
— Анна, — перебил Генри. — Я не шучу. Такие перемены слишком кардинальны. Возможно, они временны. Хоть и прошло уже почти шесть лет, все может быть.
— Генри, я не думаю…
— Анна, — тихо сказал Генри. — Если он вновь измениться, я сделаю тебя вдовой.
Глава 26 — Зачем, ты все это мне говоришь? — взволновано сказала Анна, вскакивая и начав метаться между камином и братом. Мысль, что Генри может лишить жизни Чарльза, была невыносимой. Она не переживет, если один любимый человек лишит жизни другого. В этом случае она теряет одного и не сможет простить другого.
— Я не готов смириться, если ты окажешься замужем за худшей версией Чарльза, — тихо сказал Генри.
— Он не такой! — горячо сказала Анна. — Чарльз совсем другой!
— Сейчас да, Энни, — сказал Генри, подходя к сестре и обнимая её. — Но так было не всегда. Я волнуюсь за тебя, сестренка.
— Я не верю, Генри, — прошептала Анна. — Я не верю, что это мой Чарльз.
— Я понимаю, мне самому тяжело это говорить, — тихо сказал Генри, гладя Анну по голове. — Но если вопрос станет ребром, я предпочту видеть тебя вдовой, чем женой такого человека.
— Генри, прошу тебя, нет, — прошептала Анна. — Я не выдержу, если с ним что-то случится по твоей вине. Я не смогу простить тебя и потеряю любимого. Это будет слишком для меня. Если он умрет, я уйду за ним.
Брат откинулся назад, чтобы смотреть в глаза Анне.
— Хорошо, — медленно сказал он. — Но ты будешь страдать. Такой судьбы я никому не пожелаю.
— Пусть, — едва слышно прошептала сестра.
* * *
Анна вернулась домой в подавленном состоянии. Чарльза нигде не было, и девушка сидела в приватной гостиной с книгой в руках. Леди так и не открыла её.
— Анна, — тихо позвал муж.
Резко обернувшись, девушка стала пристально смотреть на Чарльза, невольно ища признаки чужого, незнакомого ей человека.
— Не смотри на меня так, — тихо сказал герцог. — Это всего лишь я.
— Чарльз, я не знаю, как сказать, — неуверенно начала Анна. — То, что мне рассказал Генри. Это как-то не укладывается в голове.
— Что именно он сказал тебе? — спокойно спросил Чарльз, присаживаясь рядом с супругой на диван, в котором она сидела.
— Что ты сильно изменился, — начала леди, глядя в глаза мужу. — Каким ты был до того случая на тропе, как ты провел последующие годы в Индии.
— Анна, я хочу рассказать тебе кое-что, — тяжело вздохнув, сказал Чарльз. — Но не уверен, что стоит делать это сегодня. Ты и так потрясена, а если я начну, то это может быть слишком для тебя.
Девушку этот монолог взволновал еще больше. Став заметно нервничать, она заявила:
— Чарльз, говори сейчас! Я умру от неизвестности и предположений. Лучше знать, чем догадываться.
Чарльз кивнул и собравшись с духом произнес самую ошеломительную фразу за всю жизнь девушки:
— Анна, я не герцог Карлайл. Меня зовут Чарльз Беннет, я родился в Чикаго в 1980 году.
