Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
В общем, перспективы погоды были неясны, но в редакции «Путь в неизведанное» явно на грозу не рассчитывали: все окна были распахнуты настежь, подперты где камнями, где сложенными в несколько раз газетными номерами, сунутыми между подоконником и створкой, а где и ручками швабры. Открыты были и двери, но против ожиданий сквозняк по комнатушкам не гулял, скорее слабо, лениво перекатывались волны жары, принося с собой запахи и звуки.
Лениво клацала клавиатура, надрывно жужжал системный блок, шуршали пакеты, поскрипывали доски, время от времени что-то падало, звякало, цокало... тянуло подтухшей селедкой, ацетоном и специфической вонью свежей типографской краски.
Антон Антоныч замер перед входной дверью, все его естество протестовало против того, чтобы переступить порог. Там, дальше, – работа, а работать организм не хотел. Полежать вот, таблеточку еще одну проглотить, пивком полечиться...
Надо, надо... три трупа. А если потянуть, то, как подсказывало чутье, и четвертого дождаться можно. Потому, помявшись немного, он сделал-таки шаг, с головой погрузившись в смрадную духоту узкого коридора. Был он узким и темным, разрезанным многочисленными прямоугольниками дверей, заставлен столами и мешками, тюками газет, пластиковыми ведрами, составленными шаткой башней. Имелась тут и чугунная ванна с краном, правда, пустая, но тем не менее совершенно неуместная.
Антон Антоныч заглянул в первую же дверь, на которой висела табличка «Прием объявлений». За широким столом три девицы увлеченно перебирали тюбики с помадой и тушью, коробочки с тенями для век, баночки с пудрой.
– Простите, а где тут главного редактора найти?
– Жаловаться? – с подозрением поинтересовалась пухлая брюнетка.
– Из милиции. По делу.
К счастью, этот ответ полностью удовлетворил девичье любопытство, и Шукшин получил ответ:
– Прямо по коридору. Потом налево. Если он еще на месте. Ма-а-аш, Грузданов не уезжал?
– А он приезжал? – удивленно хлопнула платиновая блондинка с рыжей челкой.
– С утра был вроде...
Шукшин не стал дожидаться окончания беседы. К счастью, искомый Грузданов был на месте, мирно дремал в кресле, закинув ноги в сланцах на рабочий стол. К появлению Антона Антоныча он отнесся с философским спокойствием и даже предложил минералки, что было весьма кстати.
– А вы по поводу чего? Если про ту статейку с провидицей, то мы ни при чем, материальчики проверенные, да и то напрямую ссылок нет, а если у народа какие ассоциации возникают, то мы не отвечаем, – Грузданов говорил вяло, неубедительно, видно было, что оправдываться ему лень. И вообще жара замучила: человеком Константин Львович был крупным, не толстым, но скорее массивным, широким в плечах, медлительным и похожим на старого медведя. Лысого медведя. Страдающего от жары, вспотевшего лысого медведя, которого выдернули из спасительной дремоты, заставив что-то говорить.
– Я не по поводу провидицы.
– Да? – вяло удивился Грузданов, припадая к бутылке с минералкой.
– Святцев Евгений Павлович вам знаком?
– Сволочь. Скотина. Вообще я его уволил. Вчера.
– За что?
– За прогулы. Я ему как человек – не нравится эта тема, пиши другую. Не хочешь? Возьми третью. Я что, я всегда навстречу, если ко мне нормально. А он исчез и все, ни ответа ни привета, вчера сырцом полосу заполняли! – Возмущенный голос Константина Львовича перекрыл даже тарахтение старого холодильника, целиком, как успел заметить Шукшин, забитого бутылками с минеральной водой. – И ведь сколько лет его знаю, нормальным же человеком был!
– А сколько знаете?
– Много, – расплывчато ответил Грузданов, поднимаясь. – А чего с ним такое? Натворил что? Хотя... Он тихушник по натуре-то, чего он натворит?
– Убили его.
– Что? – На мгновение удивление Константина Львовича показалось наигранным, каким-то очень уж явным, ненатуральным.
– Убили, – повторил Антон Антоныч, пытаясь понять, чем вызвано это самое ощущение неправильности. Что не так с Груздановым? Приоткрытый рот, несколько подбородков, наползающих друг на друга и постепенно сменяющихся толстыми шейными складками, а те, в свою очередь, исчезают под воротничком рубашки, перехваченной тонкой лентой галстука. Выпученные глаза с сеточкой капилляров? Мохнатые брови, слипшиеся над переносицей? Капли пота на покатом лбу? Нет, все так, все в норме, все возможно, так откуда же...
– Женьку убили? – тихо переспросил Грузданов, прижимая руку к груди. – Женьку убили? Ма-а-а-ашка!
Рев пронесся по кабинету, выплеснувшись в коридор.
– Господи, Господи, Господи... Женьку убили... а я ему говорил, что не надо туда лезть, не надо – и все. А он разве слушал? Ма-а-ашка!
Цокот каблуков, торопливый, всполошенный и слабый писк:
– Я тут!
– Корвалолу! И воды.
– Так... – Машка указала на холодильник. – Там же...
– Женьку убили, – пожаловался Константин Львович, и блондинка, икнув, исчезла. Ну все, сейчас полетят, понесутся слухи, и воспрепятствовать этому процессу Шукшин не сможет.
– Так как его? Где его? Кто его?
– Выясняем, – неопределенно ответил Антон Антоныч, наблюдая, как появившаяся Машка старательно отсчитывает остро пахнущие капли, как возится, пытаясь открыть обындевевшую бутылку с водой, как расплескивает...
– Брысь, – шикнул на нее Грузданов. – А ты давай рассказывай. Надо же, Женьку убили... Женьку – и убили. Он же тихим был, безобидным. Скотина, конечно, и подставил, и уволил я его. Вчера уволил.
Кажется, именно это обстоятельство особенно беспокоило Константина Львовича.
– Так что он за человек был?
– Женька? Обыкновенный. Я его давно знаю, мы на журфаке познакомились, земляки, я старше на три года, а он вроде как талант... говорили, что талант, разбаловали вконец. Но это потом, позже, а пока учились, я ему помогал. После окончания он одно время в Москве барахтался, все искал, где потеплее, где поуютнее.
С кряхтеньем Грузданов выбрался из-за стола, сгреб в охапку светлый пиджак, закрыл на ключ ящик стола, а ключ сунул под вазон с кактусом и только тогда велел:
– Идем отсюда. Тяжко тут. Пивка навернем, за упокой души раба Божьего, безбожника сущего, дрянного человечишки, но все ж таки друга... Машка, будут спрашивать, завтра объявлюсь! Или послезавтра. И вообще посылай ты всех на хрен, не до них сейчас.
Вышли в переулок, узкий и короткий, закончившийся глухой стеной, прикрытой листами серой фанеры, перед которыми возвышалась груда ящиков, частью поломанных, пестрящих ожогами, сияющих осколками стекла. Воняло кошачьей мочой, перегаром и паленой пластмассой. Константин Львович груду обошел, матерясь, вздыхая, прижимаясь вспотевшим боком к грязной стене. Антон Антоныч старался не отставать. Происходящее его удивляло и, честно говоря, возмущало. Куда его ведут? Зачем? Ну точно не для того, чтобы пиво пить.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
