Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
Не выдержав бездействия, я соскользнула с кровати и попробовала по-пластунски доползти до дверей. Чувствуя себя полной идиоткой, я извивалась на полу в длинном халате, по миллиметру в минуту приближаясь к цели. Окончательно осмелев, встала на четвереньки и в два прыжка очутилась у дверей, отодвинула засов и выбежала в коридор.
И попала в интимный полумрак. Двери номеров были закрыты, других постояльцев то ли не было, то ли они не собирались проявлять любопытство.
А может быть, и правда не слышали звона стекла. Я добежала до лестницы, прыгая через две ступеньки, слетела вниз и, лишь добежав до стойки, за которой мирно спал портье, перевела дух.
Дежурный, как выяснилось, тоже ничего подозрительного не слышал. Сон у него оказался поистине богатырский. Да уж, ничего удивительного, что француз исчез из этой гостиницы. За ним вполне мог прийти взвод солдат, выкинуть беднягу из окна, выпрыгнуть следом, но вряд ли это побеспокоило бы чуткий сон портье.
Услышав мой рассказ, он заволновался, заохал и хотел немедленно мчаться наверх, чтобы проверить, в каком состоянии окно. Я с трудом удержала его внизу. Мы долго сидели рядышком, с опаской оглядываясь по сторонам, пока портье полностью не пришел в себя и не предложил вызвать милицию.
– Милиция уже тут, – заверила я, заметив заходящего в двери Платона. К его башмаку прилип бутон георгина, форменные брюки были вымазаны грязью.
Вместе с ним в холл зашли двое чистых мужчин в штатском.
– Вероника, мы сейчас перенесем вещи в другой номер и вы выспитесь, – тоном, не терпящим возражений, приказал мне Платон.
Я хотела возразить, что в гостинице ни за что не останусь, но он пресек мои возражения:
– Все под контролем. Один человек останется дежурить в холле, а другой будет осуществлять наружное наблюдение под нашим окном. Если кто-то опять решит напасть – что ж, отлично. Его сумеют схватить. Так лучше, чем постоянно оглядываться, опасаясь собственной тени.
Я нехотя согласилась. В самом деле, так лучше для дела. Вдруг этой ночью нам удастся поймать того, кто следил за нами с момента моего приезда в городок? А через него выйти на тех, кто похищал в городе людей?
Портье, чувствуя себя виноватым, бросился помогать переносить мои вещи. В этот раз мне дали двухместный номер, вероятно чтобы подлизаться к ночующему у меня Платону. Один опер остался в холле, второй вышел на улицу, а Платон отправился исследовать разбитое окно. Через несколько минут он появился в моем номере, нетерпеливо выхватил у портье мой чемодан и попросил больше не утруждать себя, а возвращаться на дежурство. Тот, обиженно сопя, вышел, а я изумленно воззрилась на Платона.
– Я хотел вам показать, ЧТО разбило наше стекло, – спокойно сказал тот в ответ на мой изумленный взгляд. – Только вы присядьте. Присядьте, я же вас попросил!
Я плюхнулась в кресло и поглядела на предмет, который Платон нервно вертел в руках. Сначала мне показалось, что это комок бумаги, но, приглядевшись, я увидела, что это небольшой камешек, обернутый в записку. На моих глазах Платон ловко развернул записку, и я увидела крупные печатные буквы, складывающиеся в слова: «Немедленно уезжай, иначе – СМЕРТЬ!»
Глава 17
Во сне я вновь стояла перед дверью Надежды Котеночкиной. Она была там, в квартире, я слышала ее дыхание, но никак не могла убедить впустить меня. А мне обязательно надо было войти…
– Надя, не бойтесь меня! Я спасу вас. Я пришла, чтобы вас спасти!
– Я не должна видеть вас, – внезапно донесся из-за двери ледяной, какой-то механический голос. – Если я взгляну на вас, моя кожа превратится в чешую.
– Нет! Умоляю вас, впустите!
– У меня СПИД. Я не могу видеть вас. Омен.
Я начала судорожно биться в дверь всем телом, постепенно понимая, что вместо рук у меня скрюченные когтистые лапы…
…Платон изо всех сил тряс меня за плечо, спросонья его встревоженное лицо меня удивило и немного напугало.
– Что-то случилось? – спросила я.
– Нет. Но вы так кричали, что даже мне стало страшно, – немного успокаиваясь, ответил Платон.
– Думаешь, мне не страшно? – сердито спросила я, садясь на кровати, плотнее запахивая халат и невольно косясь на свои ухоженные руки и перламутровые длинные ноготки. Нет, в лапы они не превратились, это был просто очередной кошмар.
Вчера я полночи порывалась уехать и уговаривала Платона отвезти меня на машине до Москвы, уверяя, что оплачу бензин по двойному тарифу. Платон, в свою очередь, умолял меня не уезжать, то бил на жалость, то на чувство долга, то на научное любопытство. Напоминал, что по моей просьбе завтра приедет сотрудник Интерпола и неудобно получится… Какое-то время мне было глубоко наплевать на всех сотрудников Интерпола, вместе взятых, я элементарно боялась за свою жизнь.
Тогда Платон сменил тактику и стал уверять, что записка – дело рук местных хулиганов. Серьезные люди камни в окна не кидают, так что мне ровным счетом ничего не угрожает. Я возразила, что похитителей людей нельзя обвинить в недостатке серьезности, на что Платон ответил, что они никого и не предупреждали о своих намерениях. И уж тем более таким оригинальным способом.
Ближе к утру я устала настолько, что страх отступил и я согласилась остаться, только чтобы мне дали поспать.
Утром, когда солнечные лучики осветили номер, ночные страхи показались надуманными. Если бы хотели меня убить, давно бы убили. Ладно, останусь еще на пару суток, сделаю все, что могу, и с чистой совестью уеду. Если днем меня будет охранять Платон, а ночью – еще два оперативника, вряд ли меня обидят.
Я отправила Платона вниз заказывать завтрак, а сама пыталась отвлечься от ночных событий и понять, что пытается сказать мне подсознание. Надежда отказалась меня видеть, поскольку у нее СПИД. Что-то билось в памяти, какое-то смутное воспоминание… Да, точно – СПИД был у гея-актера, которого признали отцом ребенка Надежды. Но она же не могла от него заразиться? Последние три года она точно актера не видела. Но если он получил болезнь раньше, чем они расстались? Я внутренне похолодела. В Англии делали экспертизу генокода Надежды, ее ребенка и предполагаемого отца. Но никто не проверял Надежду на СПИД! А вот в местном роддоме без такой проверки обойтись не могли. Значит, срочно надо послать запрос в роддом. Заодно пусть пришлют и генокод обеих наследниц, для статистики пригодится. Или я слишком многого хочу от захолустного роддома? Ладно, можно обойтись и общими данными – группы крови и резус-фактор. Но какой будет сюрприз, если выяснится, что Котеночкина все же была заражена СПИДом!
И, когда Платон вернулся в номер с завтраком на подносе, я весело сказала:
– Надо сегодня же написать запрос в роддом. Запоминайте: генетический код Татьяны Ромашовой и Надежды Котеночкиной, а также их анализы на венерические болезни и на СПИД. Да, и пусть копии их медкарт тоже на всякий пожарный пришлют.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
