Паук хлопнул Кэтрин по плечу и пополз к передней траншее. За ним последовали Кэтрин и Джо. Добравшись до края бруствера, Джо увидел, насколько глубже оказалась эта траншея и круче её стенки.
— Это был единственный способ защитить от машин наши земли, — пояснила Кэтрин, — они не могут преодолеть такие глубокие траншеи.
— Меньше болтай, больше двигайся, — приказал Паук, больно ткнув её под рёбра. — Давай, спускайся!
Стенки этой траншеи оказались такими крутыми, что их пришлось подпирать деревянными решётками, иначе размокшая глина давно бы оплыла. Джо с великим облегчением обнаружил, что эти решётки держат и переднюю, и заднюю стенки. Одна из таких «лестниц» оказалась совсем близко. Кэтрин двинулась к ней.
В мгновение ока вся троица оказалась на дне траншеи. Осталось найти подходящую решётку, чтобы вылезти по другую сторону.
— Туда! — шепнула Кэтрин. И не дожидаясь согласия Паука, полезла наверх.
— Нет, мы ещё слишком близко к спецроте! — попытался остановить её Паук, но было поздно. Кэтрин уже почти взобралась на бруствер, и Джо последовал за ней. Паук на ощупь двинулся за ними.
Только оказавшись на кромке бруствера, Джо понял, что старик был прав. Теперь от группы солдат, разбиравших на запчасти останки машины, их отделяло каких-то сорок метров. А шипы на колючей проволоке перед ними выглядели какими-то уж очень острыми.
— Вперёд! — прошептал Паук.
— Сперва надо колючку разрезать, — возразила Кэтрин. Она достала из сумки кусачки и пристроилась у нижней жилы. Затем что было сил свела рукоятки, и лезвия рассекли проволоку с чётким щёлканьем.
Паук поймал её за руку.
— Нам нельзя так шуметь! — захрипел он.
— Ни одна машина не услышит нас из-за этого шума! — возразила девочка, имея в виду возню солдат неподалёку от них. — Или ты знаешь другой способ пробраться через ограду?
Паук нахмурился, затем грубо оттолкнул её руку.
— Ладно, валяй, только делай это поскорее. И ради всего святого, постарайся поменьше шуметь!
Паук морщился и дёргался от каждого щелчка, с которым Кэтрин расправлялась с очередной проволочной жилой. Наконец она перерезала последнюю жилу, Паук вытер пот, обильно выступивший у него на лбу, и кивнул.
— Так, теперь будем двигаться медленно и изящно, — приказал он и пополз вперёд, отогнув с дороги обвисшую колючку.
— Но ведь на равнине никого нет, — недоумевал Джо, ползком пробираясь следом, — мы в два счёта.
— Т-с-с! — Паук грубо прижал мальчика к земле. — Сюда уже движется Голиаф. Хочешь жить — лежи, словно мёртвый! Они реагируют на движение и звук, а этот что-то подобрался слишком близко к нам!
Внезапно Джо услышал то, о чём предупреждал Паук. Где-то вдалеке еле слышно стрекотал двигатель. Солдаты услышали его тоже.
— ГОЛИАФ! — заорал один из них.
Остальные замерли на мгновение, чтобы прислушаться, и засуетились ещё быстрее: хватали что попало в охапку и неслись со своей добычей к траншее.
— Он уже близко! — прошептал Паук. — Замри!
Джо увидел небольшую серо-коричневую машину, неуклюже катившуюся по бурой траве. Он готов был расхохотаться: таким маленьким показался ему этот «Голиаф»,[1]игрушечный танк, не больше автомобиля из детских аттракционов! Железные бока Голиафа покрывала ржавчина, и он смешно подпрыгивал на травяных кочках на своих узких гусеницах. Однако на нём была установлена орудийная башенка с пушкой, вертевшейся на все 360 градусов. Джо недоумевал: и с чего все так перепугались? На вид этот танк был совершенно безобидным.
Внезапно раздался свист.
— Он идёт сюда! — закричал кто-то в траншее. Солдаты, разбиравшие машину, ухватили по последней детали и припустили к траншее, гремя на ходу железом.
В эту минуту из ворот показались посольский лимузин, четвёрка мотоциклов и чудовищных размеров фургон. Они пересекли по мосту траншею и двинулись через равнину. Пушка на башне Голиафа тут же повернулась в сторону конвоя. Тогда солдаты с новой силой загрохотали кусками железа, и орудие снова нацелилось на них.
Из своей коротенькой пушки Голиаф умудрился выпустить струю пламени длиной не меньше двадцати метров. Кэтрин прижала ладони к глазам, когда струя пламени коснулась бегущих солдат. В небо поднялись клубы густого зловонного дыма. Когда дым развеялся, на равнине не осталось и следа этих солдат: только чёрные жирные кляксы на траве.
Голиаф продолжал преследовать тех солдат, что оказались в недосягаемости для его пушки, но ограда из колючей проволоки и главное траншея не позволили ему их догнать.
Кэтрин охнула и ткнула пальцем в сторону остова машины. Три солдата всё ещё стояли возле него, остолбенев от ужаса и не спуская глаз с Голиафа.
— Ох, да не стойте же, — не выдержала она, — наши не могут стрелять, пока вы на линии огня!
— Т-с-с! — шикнул Паук. Слишком поздно. Хотя Кэтрин едва шептала, Голиаф услышал её шёпот. Он повернул пушку и направился к ним.
Внезапно в траншеях поднялся страшный грохот. Солдаты лупили чем попало по лопатам и котелкам и трясли палками со связками гаечных ключей, стараясь отвлечь на себя внимание Голиафа. Это сработало. Машина проворно развернулась и покатилась к ограде из колючки. Затем остановилась и выпустила по траншее заряд огня. Но на этот раз пострадала только трава.
— Эти парни на равнине сейчас побегут к траншее, — сказал Паук одними губами. — И тогда нам тоже надо будет двигаться отсюда. Где тут поблизости остатки машины?
— Метрах в сорока, — ответила Кэтрин.
— Умница, — похвалил старик. — Там будет наша следующая остановка.
Как и предвидел Паук, солдаты возле разобранной машины, наконец, решились сделать бросок к траншее. Голиаф отреагировал мгновенно, послав струю ослепительного пламени.
Джо не успел понять, удалось ли им ускользнуть от гибели: Паук поймал его за руку и пихнул вперёд.
Он едва не задохнулся в густом дыму, однако им удалось без потерь добежать до соседней машины: разбитого танка, наполовину погрузившегося в глину.
Паук ощупью прополз вдоль машины.
— Сюда, быстро, — прошипел он, — залезайте под днище! — Джо с Кэтрин протиснулись в узкое пространство между землёй и металлом. Паук каким-то чудом умостился рядом. Троица замерла, едва переводя дыхание.
Тем временем дым от сгоревшей травы рассеялся. Стал виден Голиаф, в гордом одиночестве охранявший дочерна выжженный сектор земли. И не было видно ни одного из солдат, пытавшихся убежать от разобранной машины.
Солдаты в траншеях открыли ожесточённый огонь по Голиафу. Пули с таким звоном рикошетили от стальной брони, что Джо пришлось зажать уши. Но вскоре танк как будто решил, что выполнил свой долг, передвинулся к остаткам злополучной машины и замер. Солдаты тоже прекратили обстрел.
