— Планета умирает. Помочь? — немало тем самым всех удивив.
После чего диковинные желейные богатыри помогли укрепить пригодную для жизни атмосферу на территориях оставшихся стран. Они не стали возвращаться в океан — он уже тихо угасал, и вместо этого поселились в перламутровых лесах Га-Кчи-Бойо, где дождь идет 363 дня в году, а деревья растут прямо из воды. Безликие периодически приходили к людям с проверками: как там, новых диверсий против планеты не будет? Позже это вылилось в то, что пятеро Безликих подвизались на роли экзаменаторов в Форване.
Конечно, наравне с ними студентов оценивали и преподаватели, но слово Безликих было важно… Они смотрели на происходящее по-особенному. С точки зрения выживания планеты, что было достаточно уместно в Эпоху Заката.
— Дорогие студенты академии Форван, — балансируя на тонких и белых конечностях, булькал главный монстр с помощью ротовой щели, расположенной прямо под глазами, — Сегодня мы оценим ваше владение боевой магией. Мы будем смотреть на разнообразие и виртуозность приемов атаки и защиты, взаимодействие мага и фамильяра, обоснованность тех или иных шагов… И, конечно, на победу. Если вы захотите сдаться — прикажите фамильяру выйти за пределы поля, подняв верхние конечности или жвалы. Спасибо.
И Безликий с облегчением ухнул обратно в бассейн, в котором сидел, а на арену вышла первая пара противников.
Колдунья с фамильяром-гончей и колдун с питоном. Помощник арбитра нацепил на них синие повязки Сопряжения: благодаря ним связь усиливалась, и хозяин чувствовал боль своего спутника, как свою. Это необходимая мера, так как бывало, что «зеленые» пятикурсники, непривыкшие к фамильярам, увлекались, забывали о тех, и те гибли прямо на экзамене…
Признаться, сражение поразило меня скоростью. Я и понять ничего не успела: череда ярких вспышек, грохот молний, разбегающихся по куполу, и вот уже колдун лежит в пыли, воя и свернувшись в комочек, а гончая его противницы заглотнула питонову голову целиком. Хм, я думала, наоборот будет…
Аплодисменты, следующая пара.
И вновь безумный темп — полминуты на все про все… Волк-людоед сжимал фамильяра-коалу в зубах, как игрушку, а на арену капала страшная красная кровь. Прибежали из лазарета.
Третий бой: фамильяр-голубь сразу же выпархивает в аут, и, поскольку с верхними конечностями у него туго, бесславно плюхается на спину, задрав лапки. Проигрыш засчитан, орел противника издевательски клекочет, зато все невредимы.
Уверенность стремительно покидала меня… К седьмому бою я обнаружила, что сижу, намертво вцепившись в запястье Артура.
— Всё будет хорошо, — тихо и уверенно сказал Эдинброг.
Потом он внимательно посмотрел на мои бледные пальчики, сжавшиеся вокруг его руки, и начал их методично отцеплять. Что-то внутри меня глухо стукнуло от обиды, но… Артур просто переложил мою ладонь в свою. Он крепко сплел наши пальцы, и успокаивающе пожал их.
Мне вдруг резко похорошело…
А внизу меж тем клубком катались песец и выдра. Их хозяева, успокоенные равенством животных, сыпали друг в друга расширенным арсеналом проклятий, очевидно красуясь перед публикой… Поражая «разнообразием и виртуозностью», ага.
Вдруг на арену выбежал кустобровый белокурый гном — в нем я с удивлением узнала лютниста с вечеринки — и бахнул в гонг. Это означало, что бой длился достаточно долго для того, чтобы соперники получили паузу на попить водички. Или наоборот.
Публика аплодировала: продержаться до перерыва — это неплохо! Но студенты были расстроены. Еще бы: куда проще отмучаться сразу!…
Через пару минут колдуны вернулись, бой возобновился и… Кончился почти сразу победой магессы с выдрой: ее питомец цапнул песца за причинное место — маг-человек тотчас скрутился загогулиной, рухнул и выругался так грязно, что по всему стадиону зафонили вживленные цензур-чары.
— Хозяйка явно подсказала этот ход. Сами выдры так не действуют, — цокнул языком Артур.
После этого боя мы покинули зрительские трибуны и пошли к стартовым воротам. Там нас досмотрели: на арену нельзя было брать никаких артефактов.
— Готова? — спросил Эдинброг.
Мне ничего не оставалось, кроме как кивнуть.
Мы вышли на мелкий песочек площадочки для убийств. Зрители захлопали в ладоши, экзаменаторы захлопали щупальцами по воде, из противоположных ворот появился нимфин Каприз верхом на своей гигантской пуме.
И прямо так, на ней, поехал вперед, как какой-то пустынный царек.
Безликий махнул присоской, и бой начался.
Глава 28. Внезапное предложение
Первым делом нимфин Каприз скастовал на себя заклятье ускорения: они с пумой засветились прозрачно-янтарным светом и пламенеющим факелом рванули к нам. Животное отталкивалось от песка мощными прыжками.
Артур с низкой подачи бросил им навстречу огромный щит-полусферу — размером чуть ли не со всю арену. Я успела разглядеть усмешку превосходства на губах Каприза: мол, как же этот выскочка меня боится, что такие исполинские щиты ваяет…
Сфера раскрылась по диагонали непрозрачным лиловым стеклом. Пума легко взбежала по ее покатому шипящему боку, пробежала всю немалую длину щиту, а затем спрыгнула аккурат за спиной Эдинброга.
Нимфин, ликующе вскрикнув, наколдовал копье и запустил его в Артура. Артур развернулся на каблуках и щелчком пальцев обрушил свою защиту. Та осыпалась таким кристалльно-осколочным ливнем, что копье мгновенно прибило к земле. Сам Эдинброг выставил против своего же смертельного дождя уже новую сферу, поменьше… «П» — «продуктивность»!
Когда все отгремело, нимфин создал огненный шар и бросил в пуму — пума, изогнувшись изящным полумесяцем, отразила его в Артура, да еще и разбив шар на дюжину более мелких — техника Каскада, ага, это мы проходили. Артур заморозил шары росчерком Абсолютного Нуля…
Заклятья гремели с дикой скоростью.
Каприз нападал, Артур в основном защищался, используя только одну руку. Вторую он держал за спиной, как фехтовальщик — в хороших дворянских домах это считалось особым шиком. Каприз увидел это, фыркнул, но сам руку убирать не стал.
И правильно. Манерам не место на боевой арене.
Признаться, нимфин очень ловко обращался со своей пумой. Он не стал сразу натравливать ее на меня, хотя имел на то полное право. Вместо этого использовал потенциал фамильяра: то передавал кошке пасы, то отражения, то подпитывался энергией — то есть зарабатывал всем этим дополнительные очки за «ассортимент».
Подозреваю, нимфин про себя посмеивался оттого, что я, в отличие от его полезной кошечки, стояла дура дурой, за правым плечом Эдинброга. И не делала ни-че-го… Только испуганно открывала и закрывала рот, перетаптываясь на песке. А потом стала очень соблазнительно — с точки зрения дикого зверя — отпрыгивать туда и сюда.
Совсем как красное полотно матадора…
