Холодная. Но не слишком.
Делаю шаг, ступаю по песчаному дну.
Эх, вот почему в воде так хорошо, но вначале всегда холодно? Почему в ней не может быть сразу комфортно? Или я не в тех широтах плавать каждый раз пытаюсь? Никогда не оказывалось так, чтобы окуналась в тепло, если это, конечно, не ванна.
Максим сразу сменил направление, и поплыл в мою сторону. Дно же неровное, а он вроде как должен меня подстраховывать.
— Эй трусишка, иди сюда, — позвал он, протягивая руки и давая понять, что готов поймать.
— Я не трусишка. Я от холода дрожу! — невольно возмущаюсь.
— Я согрею, — пообещал Максим, одним рывком оказываясь возле меня и ускорил мое погружение.
В один момент я еще только собираюсь намочить кожу выше колен, в следующий — уже по шею в воде, судорожно хватаясь за широкие плечи своего-не своего кавалера.
Еще движение, и Максим помогает мне обхватить его ногами, оказываясь запредельно близко.
— Так же теплее? — парень крепко держит меня и не дает отстраниться.
Да я и не стремлюсь, если честно.
Обомлела от… от всего. Лошади, лес, река, лето, волшебный парень…
Который склоняется к моим губам, и я сама двигаюсь навстречу поцелую. Каким бы безумством это ни было.
Теперь свидание точно волшебное.
Просто так целоваться, стоя в воде и знать, что тебя никто не отпустит — великолепно. Поддержка, пусть физическая, но настолько реальная, настолько ощутимая. Прижиматься к друг другу, кожа к коже, когда кажется, что ближе нельзя.
Великолепие. Чистейшее, неразбавленное удовольствие.
Даже не поняла сколько времени мы так провели в воде. Целовались, плавали, снова целовались, ныряли с головой.
И снова целовались.
Вылезли только тогда, когда поняли, что все-таки можем заболеть. Точнее, Максим понял и решил меня вытащить из воды, на руках само собой. Прямо традиция. По-другому он и не делает.
Максим сразу запутал меня в полотенце, а сам остался высыхать в теплых солнечных лучах. В довершение всего еще достал еду из сумки.
— Пицца и круассаны, конечно, остывшие, но вполне съедобные.
Боже, кажется…
Кажется, я начинаю влюбляться.
Не серьезно, конечно. Шучу. Это как сказать "я люблю тебя", когда после долгого жаркого дня на высоких каблуках, кто-то помогает снять тебе туфли. Хотя истинным волшебником Максим мне показался, когда достал из своей поклажи бокалы из небьющегося стекла.
Уплетая круассан, за который Вика бы мне высказала, ибо мучное есть вредно, мне казалось, что мы с Максимом каким-то образом сбежали на край света И теперь пребываем вдали ото всех проблем и заморочек, которые могли бы нас коснуться, останься мы в городе.
Максим даже костер соорудил, окончательно поразив меня своими навыками. Нет, знаю, что это несложно, просто уже сто лет не сидела у огня.
— Садись ближе, — предложил мужчина. — Не мерзнешь?
Покачала головой. Губы расплылись в улыбке. Во-первых, действительно, так приятнее согреваться, во-вторых, опять же романтика.
Всегда любила запах костра. Чуть сладковатый, древесный.
— Есть еще вариант, как можно согреться, — Максим сел рядом и накрыл мои губы новым поцелуем, давая понять, что именно он имеет ввиду.
Как всегда — уверенный, страстный и жадный. Ненасытный и голодный. Я сама долго дразнила этот голод в мужчине.
И, честно…
Мне нравилось то, что происходит.
С пылкостью прижалась к Максиму, будто он единственный источник тепла, а я отчаянно хочу согреться.
Стоит ли удивляться, что мокрое белье вскоре становится лишним? Глупое и ненужное препятствие на пути к запретному наслаждению.
В голове промелькивает слова: "Стоп, Ника, Красный" Красный!!!"
Это парень моей сестры, это чужой мужчина…
Но любые возражения немедленно разбиваются о простейший аргумент — Вика сама меня об этом просила.
Почему мне должно быть стыдно за мое желание? И за ее тоже?
Даже понимание, что все это безумие — совсем не помогает. Ошибка, провал… Плевать!
Когда губы Максима касаются моей шеи и спускаются все ниже, не помогает никакая логика и рассудительность. Мне, как никогда, хочется быть безумной. Пусть даже дальше ничего, кроме шанса, что мы с Максимом больше не встретимся никогда. В любой момент звонок Вики закончит все то, что вроде как было между нами.
Плевать на то, что Максим никогда не узнает правды. Боже, да он и не должен ее узнать!
— Вик, что с тобой?
Черт, как всегда, внимательный Максим заметил, что мыслями я совсем не с ним.
И что мне ему отвечать? Ну не скажешь же, что я просто задумалась? Придется придумывать что именно у меня на уме. Да кто в такие моменты с таким то парнем, вообще, думает?
— Что-то болит? — уточнил парень, спасая меня от неловкой паузы и очередного вранья.
— Может, стоит все-таки съездить к врачу и провериться? — предложил Максим, немного отвернувшись от меня.
Нет! Нет, нет, нет и нет!
Как можно останавливаться в такой момент?
Поставим вопрос иначе. Какой мужчина способен в такой момент остановиться?!
Это с ним что-то не так? Или со мной?!
Невольно осмотрела себя с ног до головы, чтобы понять — что во мне отталкивает настолько, что лучше отправиться к врачу, чем заняться любовью?
Стоп, Ник. Может все проще, и Макс попросту страдает от гиперопеки? И я зря опять планирую погрузиться в самокопание?
Наверное, я должна быть благодарна, что Макс сам остановился. Пока мы не наделали глупостей. Глядишь, это знак свыше? Возможно, мне стоит чувствовать облегчение, но не получилось.
Вместо облегчения я испытывала лишь легкую обиду. Будто бы меня поманили конфеткой, а съесть не дали.
Даже хуже. Я — не Вика. Не Вика настолько, что мужчина не хочет ко мне прикасаться.
Где-то что-то пошло не так.
— К черту врачей, — потянулась к Максиму за новым поцелуем.
Я устала от самокопания. И от Вики. И от рассуждений что правильно, а что нет.
Я могу один вечер дать себе волю, и получить то, чего мне хочется? Даже если хочется чего-то плохого и не самого правильного, с этической точки зрения?
Я хочу того, что может случиться между нами с Максимом прямо сейчас. То, что, возможно, может никогда не повторится. То, что может оказаться чем-то ужасным. Или наоборот — прекрасным настолько, что остаток жизни я буду кусать себе локти за то, что переступила черту.
