— Почему ты сразу не позвонил, — тихо плачу на груди у брата.
— Хотел сказать, когда ему станет лучше, — признается Паша, обнимая меня.
* * *
— Через неделю? Месяц?
— Кир, ты сейчас преувеличиваешь.
— Как можно преувеличивать? Он…
— Всего лишь после наркоза. Макс везунчик, позвоночник целый, пару ребер сломано, перелом голени, раны на руках от осколков стекла — всё это пустяки по сравнению с тем, что он мог умереть. Поэтому возьми себя в руки, а то мне не по себе, видеть тебя такой.
— Пару ребер, перелом голени, — пробормотала.
— Всё нормально, слышишь? — Пашка взял моё лицо в большущие ладони.
— Он мне нравится, очень, я испугалась, что могу потерять, — тихо выговариваю каждое слово.
— Я тоже испугался, — признается Пашка, крепко меня обнимая.
— Он приходил в себя? — раздался голос Вахи.
— Ненадолго, — сказал Паша, со злостью посмотрев на Ваху.
— Черт, не успел.
— Что не успел? — спрашиваю, вытирая слёзы.
Брат прав, нужно брать себя в руки.
— Мне нужно узнать, что случилось на самом деле. Я знаю Макса, он хорошо водит, не мог без причины взять и вылететь с дороги. Только не он…
— Всякое бывает, даже с опытным водителем, — сказал Паша.
— Мы поссорились, может, он был расстроен и… — замолчала, с ужасом понимая, что я могла быть той причиной, из-за которой Макс сейчас в больнице.
— Как же девушки любят себя накручивать. Ты, конечно, хорошенькая, но не настолько, чтобы терять голову за рулем, — усмехнулся Ваха.
— Заткнись, — огрызнулся Паша.
— Вахтисий Иванович, — обратился к Вахе доктор.
— Можете называть меня Ваха, — поджал губы громила.
— Как вам угодно, Ваха, нам нужно решить вопрос с дополнительными взносами, — кашлянул доктор, покосившись на нас.
— Точно, давайте отойдем, — улыбнулся Ваха.
— Дополнительные взносы?
— Не обращай внимания, Ваха сам настоял. Думает, если даст побольше денег, то относиться к Максу будут лучше. Он для Вахи, как брат, они вместе росли в детдоме, пока Макса не усыновили.
— Что?
— Кир, ты многое не знаешь про Макса, но давай потом поговорим.
— Хорошо, — растерянно согласилась.
— Он с универа тебя забрал? Голодная? Может, спустимся в кафе, перекусим.
— Давай, — согласилась, бросив взгляд на палату.
Не успели отойти, как к палате подбежала пожилая пара.
— Дорогой, скажи, что с ним всё в порядке? — пожилая женщина шагнула к Паше.
Она была очень маленького роста мне по плечо, пухленькая, седоволосая, с очень милым личиком, в глазах которой стоял страх.
— Всё хорошо, Галина Петровна, он отдыхает, сделали операцию, состояние стабильное.
— Что за операция?
— Ногу подлатали, Галина Петровна, не волнуйтесь вы так, это как разбитая коленка, поболит, да перестанет, — весело сказал Ваха, приобняв женщину.
— А ты всё шутишь, окаянный.
— А вы все вниз растёте, на маленького гномика походите, — улыбнулся Ваха.
— Это ты вымахал, раньше хоть до макушки доставала, а теперь, даже стул не поможет, — грустно улыбнулась Галина Петровна.
— Так вас Владимир Аркадьевич на плечо посадит, и как раз достанете.
— Вы Кира? — спросил пожилой мужчина, не обращая внимания на разговор Галины Петровны и Вахи.
— Да, — ещё зачем-то кивнула.
Паша ободряюще улыбнулся, обнимая меня за плечо.
— Максим рассказывал про тебя, фотографию показывал, познакомить обещал. Жаль, что при таких условиях свиделись, — каждое слово мужчины, было сказано с таким спокойствием, расстановкой, и энергетика исходила уверенная, что меня словно окутал кокон спокойствия и защиты.
— Какая ты красавица, — улыбнулась Галина Петровна, смахнув бегущие слёзы.
— Спасибо, вы тоже прекрасны, — сказала от души.
— Кир, это Галина Петровна и Владимир Аркадьевич, родители Макса.
— Очень приятно познакомиться.
— И нам, детка, — сказала Галина Петровна.
— Нам можно его навестить? Думал, что посещения здесь строгие, но потом заметил, что так много народу по коридорам ходят, со всего лишь накинутыми халатами, — заметил Владимир Аркадьевич.
— Это часть отделения, где в основном состоятельные люди лежат, и к ним посещения более свободные, — усмехнулся Ваха. — Узнал поздно, так бы сразу в частную клинику повез. Но они мне предложили такой вариант, не люкс, конечно, но хотя бы стены не обшарпанные.
— Сколько мы должны? — спросил Владимир Аркадьевич.
— Я сделаю вид, что не слышал вашего вопроса. Проходите к сыну, только там сейчас медсестра капельницу ставит, может поворчать.
— Мы подождем, пока медсестра закончит, — сказал Галина Петровна.
— Чай, кофе принести? — заботливо спросил Ваха, когда пожилая пара села на скамейку возле палаты.
— Если можно, воды, — сказала Галина Петровна.
— Сейчас будет вода, — сказал Ваха и скрылся.
— Мы тоже отойдем, сестру нужно накормить.
— Спасибо, что сообщил, Павел, — скала Владимир Аркадьевич.
— Но почему-то только после операции, — огорчилась Галина Петровна.
— Я помню про ваше сердце, решил не рисковать, а то мне Макс голову оторвёт.
— Идите, перекусите, а ты, Галина, не ворчи, я бы тебя тоже в больницу не пустил во время операции, — отрезал Владимир Аркадьевич.
— Это приёмные родители? — спросила, когда мы с Пашой сидели в столовой.
— Самые настоящие, Кир, самые настоящие, — с улыбкой сказал Паша.
— Не верится, что он про меня рассказывал, — улыбнулась.
— Макс тебя любит давно, если быть точным, года два.
