Книга Канун Рождества - Алекс Вуд

3 февраля

Дом девятнадцать на улице Гетти Барлоу на этот раз они нашли без труда. Дженнифер уже не спрашивала, каким образом он очутился здесь и почему о нем не слышал Дэниел, который знает эту улицу как свои пять пальцев. За последнее время она научилась принимать вещи такими, какие они есть, и не вдаваться в их суть. Все равно разобраться в этом было нереально.

То, что Элизабет сохранила контакт с Бланш, стало для Дженнифер полным сюрпризом.

– У меня же был номер ее сотового, – непринужденно пояснила Элизабет. – Вот я и позвонила ей, когда все пошло кувырком. Она заварила эту кашу, она обязана нам помочь. Это ее долг.

– А почему ты мне ничего не сказала, когда я приезжала в Ньюайленд? – возмутилась Дженнифер. – Я так хотела поговорить с Бланш.

– Зачем? Спички детям не игрушка. Ты же всяких глупостей могла натворить. Карьеру мою испортить, например. Мне пришлось принять кое-какие меры, чтобы все осталось так, как мне нужно.

Пренебрежение в голосе Элизабет больно кольнуло Дженнифер.

– Твоя карьера испортилась и без меня!

– Ох, ну хватит тебе, – надула губки Элизабет. – Сказала, не сказала, какая сейчас разница? Главное, что я договорилась с Бланш о встрече. И она примет нас, хотя очень не хотела нас видеть.

Не без трепета они подошли к знакомой двери и нажали на звонок. Дженнифер подсознательно ожидала каких-то кардинальных перемен в облике подруги и была немного разочарована, когда дверь им открыла все та же Бланш в шелковом черном халате с золотистой вышивкой.

Правда, на этот раз она не улыбалась, а смотрела хмуро, испытующе.

– Значит, она все-таки притащила тебя, – бросила Бланш Дженнифер вместо приветствия.

Та даже не успела ничего ответить, как вмешалась Элизабет.

– Дженнифер со мной согласна. Эти шутки пора заканчивать.

Она буравила Бланш недобрым взглядом.

– Да что ты говоришь? – чуть усмехнулась Бланш. – Тогда проходите.

Они зашли в гостиную, где все было по-старому, только на столе ничего не лежало. Дженнифер не могла произнести ни слова. Мысль о том, что совсем недавно сотворила с ними Бланш, и страх перед тем, что еще может быть в ее силах, буквально парализовали ее.

– Бет, посиди на кухне, – сурово сказала Бланш. – Мне надо поговорить с Дженни наедине.

– Никуда я не пойду, – возмутилась Элизабет и уселась на кушетку в углу. – Говорите при мне.

– Я не буду ничего делать, пока не поговорю с Дженнифер. Так что решай сама.

Элизабет ничего не оставалось делать, как повиноваться. Она с видимой неохотой встала и вышла из комнаты.

– Не забудьте позвать, когда закончите.

Бланш закрыла за ней дверь и указала Дженнифер на колченогий стул.

– Садись, пожалуйста. И расслабься. Я тебя не съем.

Она улыбнулась, и Дженнифер почувствовала себя намного легче.

– Бланш, неужели это действительно ты? – тихо спросила она. – Как же это возможно?

– Все возможно для человека с открытыми глазами, но мы не будем сейчас об этом, – засмеялась Бланш, усаживаясь напротив. – Сейчас у нас нет времени. Я хочу поговорить о тебе и твоих желаниях.

– По-моему, мы достаточно о них поговорили в прошлый раз. – Дженнифер развела руками. – И ничего хорошего из этого не вышло.

Бланш засмеялась и покачала головой.

– Я так не думаю. Скажи, тебе понравилось твое исполненное желание? Только честно.

Дженнифер вспомнила вечернюю игру в снежки у ворот коттеджа и разрумянившееся лицо Дэниела, горячий пар в сауне, сквозь который едва угадывался силуэт его красивого крепкого тела, неторопливые семейные ужины, за которыми обсуждалось столько планов, их ночное возвращение домой из Ньюайленда, когда Дэниел рассказывал ей о любви, которая исподволь зарождалась в его сердце…

– Да, – выдохнула она.

– И все же ты пришла вместе с ней, – Бланш пренебрежительно кивнула в сторону кухни, – просить меня сделать все по-старому?

– Да.

– Ты меня удивляешь, Дженни. Ты готова отказаться от всего ради нее?

– Элизабет хочет, чтобы все вернулось.

– Мне плевать, что хочет Элизабет! – Глаза Бланш сверкнули. – Чего ты хочешь?

Дженнифер молчала.

– А ты знаешь, что без твоего согласия я ничего не смогу исправить? – усмехнулась Бланш. – Если ты скажешь «нет», ты останешься с Дэниелом, а Бетти – при своем интересе. Она тебя предупредила?

– Н-нет… – удивилась Дженнифер. – Она просто попросила меня пойти с ней… сказала, что, раз мы втроем это начали, нам это и закончить.

– Какая забывчивая у нас Элизабет. А ведь я ей все подробно объяснила. Вы обе должны добровольно и искренне отказаться от того, что у вас есть сейчас. Иначе ничего не произойдет.

– Значит, все будет так, как я скажу? – медленно спросила Дженнифер. – Все зависит только от меня?

– Именно так, – кивнула Бланш.

Дженнифер задумалась. Какая заманчивая перспектива. Она остается с Дэниелом, а Элизабет пусть делает, что хочет. Скандал Бетти устроит неимоверный, но кто ей поверит? Дэниел даже на порог дома ее не пустит.

Но тут Дженнифер вспомнила, как Элизабет плакала на кухне, и поняла, что никогда не сможет так поступить.

Она откажется от счастья ради справедливости. И будет всю жизнь жалеть об этом.

– Я… я согласна.

– Но ты же счастлива с ним! – Бланш вскочила со стула и забегала по комнате. – Ты любишь его, тебе хорошо с ним! Я сразу увидела это! Тебя… тебя просто не узнать. Ты стала совершенно другой женщиной, красивой, уверенной в себе. У тебя глаза от счастья светятся!

– Спасибо, – улыбнулась Дженнифер. – Я на самом деле чувствую себя другой.

– И ты спокойно отказываешься от своего Дэниела?

– Не спокойно. Да, ты совершенно права. Я счастлива. Вернее, была по-настоящему счастлива, пока не поняла, что ты поступила с нами несправедливо. Элизабет фактически ничего не получила. Ее карьера закончилась очень быстро, а любовь оказалась обманом…

– Она сама виновата! – быстро проговорила Бланш. – Надо было работать, а не по клубам ездить! Она мечтала о возможности, а не о таланте. Не моя вина, что она не сумела воспользоваться этой возможностью. Может быть, она загадала неправильное желание?

– А я?

– Ты спрашиваешь меня?

– Да, прости… глупый вопрос, – смешалась Дженнифер. – Но дело ведь не только во мне или Бетти. Мы совсем забыли о Дэниеле, а ведь мы не имеем права распоряжаться его чувствами. Он любил Элизабет и… наверное, до сих пор любит ее. Только ничего не помнит.