Просьба показалась мне донельзя странной, но ладно. «Если истончились, то почему бы не наложить новые чары?» – хотела спросить я, однако Бенефис уже исчез с балкона. Я перестроилась на магическое зрение и стала послушно обшаривать сантиметр за сантиметром идеальное защитное плетение балкона.
Совершенной неожиданностью для меня стали слова:
– Входи, Майкл, и закрой за собой дверь.
Я хотела было выскочить из своего укрытия, но рассудила, что Бенефис сам мне дал это задание, а значит всё в порядке.
– Расскажи, всё ли ты показал Лолианне, познакомил ли её со своей командой? Как восприняли ребята из боевого отдела нового вещевика? – задал последовательные вопросы Бенефис.
Я увидела в щёлку между тканью, как Майкл пожал плечами:
– Лабораторию и рабочее место показал, а знакомство с командой… Зачем? Она же будет сидеть безвылазно в своём кабинете и исследовать ауры артефактов. Сомневаюсь, что эту дурочку имеет смысл знакомить с отделом боевиков.
– Вот как? – Бенефис удивлённо приподнял бровь.
– Да всем итак понятно для чего ты взял её на работу. Жили же мы без вещевика полгода – и ничего. Анита вполне сгодится на архивную работу, но рассчитывать, что она потянет что-то большее – глупо.
– Ты думаешь, я взял её в департамент только из-за симпатичной внешности? Ты настолько плохого мнения о ней? – уточнил Бенефис, а я вся обратилась в слух.
– Она всегда сдавала экзамены чуть ли не с пятого раза и никогда не отличалась наблюдательностью. Мы с ней встречались несколько лет, а она даже не подозревала о том, что все эти годы я ей изменял. Она вечно витает в своих мыслях, наивная дурочка с симпатичной мордашкой.
«Ну да, я сдавала сессии далеко не с первого раза, но ведь сдавала же и сама, а не строила глазки преподавателям или давила на знатное происхождение, как это делали многие. Да за всю учёбу в Магическом Университете я не написала ни одной шпаргалки», – возмутилась я мысленно.
– Но мне казалось, вы даже жили вместе и планировали пожениться, разве нет? – продолжал свои расспросы Бенефис, а я сжала кулаки так, что ногти до крови впились в потные ладошки.
Ну, вот зачем он так со мной? Сам же предложил работу, а теперь сам же и унижает меня. Я не просилась на это место в департамент, как и не просилась в его постель. Разумеется, я поняла, что просьба о проверке защитных чар на балконе была всего лишь уловкой, чтобы спрятать меня от глаз бывшего.
– Ой, не напоминай, эта кретинка даже познакомила меня со своей маразматичной бабушкой, представив женихом, – Майкл поморщился, словно вспомнил, как съел прокисший суп. – Анита действительно глупа как пробка, раз думала, что я женюсь на ней. У меня богатый и знатный род, родные в жизни бы не согласились на наш брак. Лолианна бедна как церковная мышь, с трудом сдавала сессии, ещё тогда мне было очевидно, что она не сможет построить карьеру. Я совершенно не удивлён, что встретил её в публичном доме. Ну и что касается рода – так она даже не в курсе, кто её родители.
Я до боли закусила губу, чтобы не расплакаться, но в глазах предательски защипало. Так всё и было. Я действительно сдавала экзамены далеко не с первого раза, так как по ночам была вынуждена работать в заведении мадам Жадрин. И да, с такой зачёткой меня никто не хотел брать на подработку в приличное место. А что касается бабули, то она для меня это была единственным и самым близким человеком, вырастившим меня. Моя бабуля Ирма. Мне было так плохо, когда Майкл бросил меня, и я так люблю бабулю, что до сих пор так и не смогла признаться ей в том, что мы расстались с Миттерсоном. Она так надеется, что совсем скоро я выйду замуж за достойного человека. Всякий раз, когда я приезжаю в провинцию, я придумываю отмазки, почему он не приехал со мной в этот раз.
– Ты встречался с ней столько лет, наверно она была хороша в постели? – продолжал допытываться Бенефис.
– И снова нет, – пожал плечами Майкл. – Когда мы начали встречаться, она была неопытной ничего не умеющей девственницей, изображающей из себя бревно в постели. Всякий раз я уговаривал её на секс по несколько недель, а она соглашалась с таким видом, будто делает мне огромное одолжение. Совершенно безэмоциональная, скованная и тихая в постели она лежала с таким холодным выражением лица, будто высчитывала интегралы. Одним словом: фригидная. Сейчас, после нескольких лет работы в публичном доме, наверное, она поднабралась опыта.
Я почувствовала, как слёзы текут у меня по щекам. Как же больно и унизительно было слышать всё это в свой адрес! Вот поэтому я и отказалась от работы в департаменте и пошла горничной в заведение мадам Жадрин в своё время. Знать, что тебя вот так откровенно обсуждает твой бывший любовник с коллегами – сущий ад. Это унижает любое достоинство и втаптывает в грязь. Когда я работала горничной в публичном доме, я чувствовала себя куда как менее грязной, чем я ощутила себя здесь, в департаменте ОТПРУ.
Что касается интимной стороны нашей с Майклом жизни, то, к моему величайшему огорчению, всё действительно так и было. Я никогда не умела притворяться, что получаю удовольствие, считала ниже своего достоинства стонать и делать вид, что мне нравится, тогда, как мне были совершенно неприятны его чересчур судорожные, сухие и быстрые движения и слишком слюнявые поцелуи. Да уж говорить, к своим двадцати шести годам я не то что ни разу не получила наивысшей точки наслаждения, я даже не возбудилась-то толком ни разу. Ведь кроме Майкла у меня никого не было. Наверно, я действительно фригидна, чего уж теперь.
– Говорят, что женщин как редкие цветы, которые можно посадить в любой сад, но расцветают они лишь у по-настоящему опытных садоводов, – отметил Бенефис задумчиво.
– Возможно, – голос Майкла был полон равнодушия. – Однако другие мои женщины были гораздо более темпераментными.
Слова Майкла били меня словно пощёчины наотмашь. Я горько хмыкнула. Разумеется, за время работы в публичном доме я не раз слышала крики и стоны ночных жриц, и прекрасно понимала, как должна себя вести страстная женщина в постели. После бурной ночи с очередным клиентом, жрицы любви не упускали момента, чтобы потрепать языками и обсудить все постельные достоинства и недостатки того или иного мужчины. Мне всегда было неприятно становиться свидетельницей таких разговоров, но одно я уяснила для себя совершенно точно: большинство жриц любви разыгрывали настоящий спектакль для своих клиентов, показывая, как им понравилась проведённая ночь, хотя в душе они высчитывали, на сколько новых платьев хватит полученного гонорара. Да, возможно меня и обделила природа особым темпераментом, но зато я никогда не притворялась в постели.
– Вот документы по делу о вампире, передай их, пожалуйста, Дариону. Он запрашивал, так как настаивает, что это его вотчина, – резко перебил его Бенефис.
Зашелестели бумаги, затем раздались шаги, и хлопнула дверь в кабинете Бенефиса. А я всё стояла на балконе, прислонившись к перилам, и не могла прийти в себя. Слёзы ручьями текли по щекам и шее, мне казалось, что меня вываляли в грязи. Если я думала, что Майкл оскорбил меня предложением о предоставлении платной услуги в публичном доме мадам Жадрин, то теперь я понимала, что это ничто по сравнению со всеми теми словами, что он наговорил про меня Бенефису. Словно моё нижнее бельё перетрясли прилюдно на глазах у сотни людей. Я уже давно свыклась с мыслью, что Майкл изменял мне, но обсуждение моей персоны с Бенефисом стало ещё одним жестоким уроком.
