Книга Роа и тигр - Рина Лесникова

Утром Лина встретила своего попутчика полностью готовой к путешествию. Норт был по-деловому сух и собран. Сказал, что они сейчас позавтракают и сразу отправляются в путь. В этом забытом многоликим месте их ничего не держит. Когда они заняли место за столиком в обеденном зале, вчерашняя подавальщица даже не глянула в их сторону, обслуживал сам хозяин заведения. Он по-быстрому заставил стол тарелками, опять преимущественно с мясом. Верно истолковав отчаянный взгляд девушки, перед ней поставили блюдо с ажурными блинчиками, к которым прилагалась миска сметаны и черничное варенье. Только вот положенных приборов не было. Воровато оглянувшись кругом, она заметила, что окружающие совершенно спокойно поедают блины руками. Эх, была не была. И Лина принялась есть, как все, с теплом вспоминая их пикник с Начеком и Нисой. Как они там? Остался ли лес с ними так же приветлив?

После завтрака, прошедшего в молчании, Норт предложил своей спутнице руку и сразу же направился на выход.

– Я ещё не заплатила за постой, – попыталась возразить она, когда уже покинули здание.

– Леди Полина, я могу к вам так обращаться? – поинтересовался он. Лина, опасливо оглянувшись, не услышал ли кто, испуганно замотала головой. – Как мне позволено будет вас называть?

– Лина. Моё имя – Лина, – во что бы то ни стало нужно сохранить инкогнито, пока его высочество принц Кортен не женился. Потом уже поздно будет предъявлять на неё права.

Норт подошёл к аккуратной бричке, запряжённой крепенькой тягловой лошадью, помог своей спутнице занять место на мягкой подушке, сам уселся рядом, взял вожжи и, причмокнув, пустил лошадку бодрой рысью, направив её в сторону, противоположную той, куда раньше стремилась девушка. Теперь они направлялись не в столицу Торонга – Мадину, а в Ошекон. Опять дорога в неизвестность.

– Лина, – начал мужчина разговор после того, как они покинули сонный городок, – я не буду настаивать на том, чтобы вы мне рассказали всю свою подноготную, хотя понятно, что вы не та, за кого себя выдаёте. Я не буду принуждать вас к близости, хотя, охотно сдамся, если начнёте принуждать меня вы. Это не шутка, – ответил он на её гневный взгляд. – Я рассказываю про то, от чего не смогу отказаться. Да, я понимаю, что вы хотели меня унизить, когда бросили ту злосчастную серебрушку. Да, не буду скрывать, вам это удалось. Но отныне никогда, слышите, никогда не смейте заговаривать при мне про оплату расходов. Пока мой зверь считает вас своей парой, для него, для меня и для всех оборотней вы – моя пара. И оплачивать ваши расходы буду я! Это не обсуждается. Вопросы будут?

– А если я попрошу замок? Настоящий. С прилегающими землями, деревеньками и арендаторами? – захотелось немного развеять удручающую обстановку.

– Будет вам замок, даже с хозяином, – не поддержал шутку Норт.

– Вы на меня обиделись? – спросила через некоторое время Лина.

– Как я могу обижаться на правду, – Норт вздохнул. – Я не знаю, что пошло не так, но произошла односторонняя привязка. Я и мой зверь приняли вас, а вы нас – нет. Винить в этом я могу только себя. Не берите в голову. Всё наладится, – он криво улыбнулся и надолго замолчал.

В следующий раз Лина заговорила только на привале, когда они остановились пообедать и дать отдых лошади.

– Норт, скажите, а в чём выражается привязка?

Мужчина задрал рукав своей куртки и показал рисунок. Ту самую веточку роа и волшебный цветок. Тот самый рисунок, при взгляде на который руки опять сами потянулись к нему. Именно до этого цветка она не дотронулась по его вине! Для надёжности Лина спрятала руки, так жаждущие провести по лепесткам пальчиками, за спину.

– Этот рисунок появился в нашу брачную ночь. Роа, ведьмина трава. И цветок. Я не знаю, что это за цветок, – начал пояснять Норт, – раньше я нигде таких не видел. Может ты, как ведьма знаешь, как он называется.

– Это не работа художника? – девушка была до крайности удивлена.

– Нет, рисунок появляется у оборотня, обретшего свою пару и зверя. У каждого свой, – он хотел уже опустить рукав, но Лина мягко остановила руку и всё же коснулась цветка.

– Это цветок роа. Ведьмин цветок. Расцветает в самую короткую ночь в году. Может исполнить любое желание того, кто найдёт его.

– Ты говоришь так уверенно, как будто уже срывала его.

– Нет, не пришлось, – почему-то не хотелось рассказывать, почему же она не дотронулась до цветка. А потому сменила тему. – Значит, нам нужно сделать так, чтобы рисунок исчез? – бодро начала девушка и осеклась.

Она уже пытается свести один такой. Пусть это не цветок, и даже не веточка. Это три полосы, как будто оставленные хищной лапой зверя. В ту же самую ночь, когда на руке Норта расцвёл её цветок.

– Даже если оборотню отрубить руку с брачным рисунком, брачная привязка и тяга к своей паре не исчезнет, – как-то по-будничному пояснил Норт.

– Понятно, значит, нужно искать способ, как убрать эту тягу, – заключила Лина.

Обед закончился в неловком молчании. Молодые люди заняли места в бричке и последовали дальше. Крепкая лошадка легко несла их экипаж по дороге в сторону Ошекона. Слева тянулся всё тот же лес. Он то уходил вдаль, так, что тёмная полоса деревьев еле виднелась на горизонте, то подступал совсем близко к тракту, соединяющему два теперь дружественных государства. Справа от дороги – обработанные поля, окружающие большие и малые деревеньки, и поселения, гордо именующие себя городами, перемежались с необработанными лугами и редкими холмами. В стороне осталась деревня, где жили Рата и её дети. Скоро начнутся владения герцога ден Гори, а там и до границы совсем недалеко. Иногда бричка обгоняла гружёные крестьянские телеги или купеческие караваны, иногда встречались встречные повозки или такие же путешественники, спешащие по своим делам. С заключением мира тракт заметно оживился.

Чтобы прервать затянувшееся неловкое молчание, Лина и Норт стали обсуждать, где лучше остановиться на ночлег – в лесу или в ближайшей деревне. Тигру очень хотелось побегать. Девушке хотелось ещё раз рассмотреть прекрасного зверя. Оба раза, что он появлялся перед ней, было как-то не до того. Впереди перекрыл дорогу небольшой караван. Даже издалека была слышна ругань погонщиков. Кажется, у них что-то случилось.