Она жалела, что пришла ко мне. Жалела, что не к кому было ей больше обратиться. А я думал над тем, что Обирайна — мудра и никогда не сталкивает людей просто так.
Мерцатель обрадовался мне. Хитрое изворотливое, но в то же время — трусливое животное. Незаметно от мисс Пайн я считал его инстинкты через прикосновение. Тэмы для того и существуют, чтобы оберегать и предупреждать.
Мой тэм по непонятным причинам влюбился в мисс Стихийное Бедствие и проникся её добротой. Бедная девушка беспокоилась, думала, что мерцатель заболел. Всё гораздо проще: он чувствовал беду и пытался предупредить, как мог. Рассказывать об этом я не стал. Зачем? Ей и так хватает загадок и волнений. Чем меньше знает, тем лучше — решил я.
В комнате всё так же валялись газеты. На кровати и полу. Но не в том беспорядке, как я их оставил. Закрыл глаза и, сосредоточившись, провёл ладонью по воздуху. Чужой запах и энергия пощекотали ноздри.
Мистер Ферейро — милый добрый старикан. Рылся и совал нос, куда не следует. Но беспокоиться я не стал: никогда не поздно свернуть шею старому мерзавцу.
Хороший сон — решение многих проблем. А я не имел повода изменять себе и собственным привычкам.
Рано утром я получил расчёт. Хозяин смотрел на меня с удивлением, но ни о чём спрашивать не стал, хотя — я видел — много вопросов так и крутились у него на языке.
— Другая работа? — только и спросил он, подозрительно щуря глаза.
— Можно сказать, и так, — легко согласился я, предвкушая очередную встречу с безрассудной мисс Пайн.
Собственно, почему бы и нет? Почему бы не пощекотать нервы до возвращения домой? Кто гонит меня в шею из этого мира? Да, там ждут. Наверное, волнуются, но я давно вырос и умею постоять за себя. Главное — они чувствуют, что я жив. Я был уверен: этому даже расстояния между мирами не помеха. Особенно для моих замечательных родителей.
Мисс Пайн ждала меня на пороге собственного дома. Сосредоточенная, собранная, в скромном лиловом платье под горло. Чопорная целомудренность её нарядов умиляла. Волосы убраны в строгий узел, но кокетливые пряди мягкими пружинами обрамляли лицо, словно ласкали, прикасаясь к нежным щекам и подбородку.
Она нетерпеливо постукивала носком ботиночка о ступеньку и рассеянно водила ладонями по бледно-голубым ветвям мимей. Те охотно обвивали её пальцы, тянулись к её теплу. Любимое и единственное лакомство мерцателей тоже чувствовало сногсшибательную энергетику Рени.
Я жадно вдохнул воздух, впитывая её запах. Мои глаза встретились с её. Карие, с золотистыми искрами. Удивительный цвет, контрастирующий с золотом её волос. Я почти открыл рот и склонил голову, чтобы поздороваться, когда дверь распахнулась и на пороге появилась миссис Фредкин.
— Мистер Гесс, — расплылась в довольной улыбке домоправительница, — а я гадаю: кого-то это дожидается с самого утра мисс Пайн? Собрались на утреннюю прогулку? Думаю, неплохо бы вам позавтракать. Я только что испекла круассаны с шоколадом и персиковым джемом.
На щеках миссис Фредкин цвели розы. Рени закатила глаза и тихо застонала.
— Польщён вашим вниманием, — приготовился галантно отказать, но женщина-тайфун не дала договорить фразу. Прищурилась и властно махнула рукой, приглашая зайти.
— Я так и знала, что вы не откажетесь от завтрака, — сплошная сладкая патока в голосе этой хитрой бестии. — Заодно и мисс Эренифация выпьет чаю. Что за прогулки на голодный желудок?
Я видел, как Рени беспокойным жестом вынула из карманчика круглые часики на массивной цепочке. Странный аксессуар для леди. Такими здесь больше пользуются мужчины. Но девушка вряд ли тянула на звание образцовой мисс.
— Давайте выпьем чаю, — обречённо прошептала она, — иначе не тронемся с места.
Круассаны таяли во рту. Шоколад растекался по нёбу приятной сладостью. Неплохое начало дня. А энергия лишней не бывает. Мисс Рени моих молчаливых восторгов не разделяла. Пыталась пить чай быстро, обжигаясь и нервничая.
Удалялись мы из дома под зорким взглядом милой Герды, что больше напоминала воина и дирижёра — видел я недавно чудака, что махал палочкой, стоя перед оркестром. Будь её воля, домоправительница бы вершила судьбы всей планеты.
Что-то проскакивало в ней эдакое командирское и властное, а ещё — хитрое и изворотливое. Стратег, умеющий двигать людьми, как безвольными фигурками по шахматной доске. Эту игру я тоже имел честь лицезреть и даже обучиться азам: мой бывший хозяин любил в обеденный перерыв увлечённо думать над целым полем деревянных фигур.
— Я что-то должен знать о предстоящей встрече, мисс Пайн? — спросил, следуя за слишком серьёзной девушкой по улицам, машинально запоминая дорогу.
— Вряд ли мои мысли будут очень ценными. Одно знаю точно: дон Педро не тот человек, которому следует доверять. Можно ждать любой подлости. Я достаточно откровенна, чтобы напугать вас и заставить изменить данное мне слово?
— Согласие, мисс Пайн. Я дал вам согласие стать вашим партнёром непонятно в каком деле. Это далеко не слово, однако я не собираюсь отказываться. Считайте, что меня напугать сложно. А может, и невозможно.
— Вы настолько в себе уверены? — Рени метнула в меня взгляд. Тревога — вот что видел в нём я. С радостью бы успокоил её, если бы мог.
— Да, — ответил твёрдо, чтобы не вызвать ни тени сомнений. Не знаю, как бы я себя чувствовал, если бы уловил её разочарование. Впрочем, какое мне дело до того, что она испытывает по отношению ко мне? Сейчас мною владели азарт, дух авантюры, и я почему-то хотел пройти приключение до конца.
— Это здесь, — выдохнула Рени и прикоснулась к вычурной ручке кованой калитки. Неплохая работа. Сказал бы — красиво, но видывал я творения и поизысканнее.
Странный дом — вот о чём подумалось при виде огромного, как размашистая подпись, особняка. Было в нём нечто настораживающее.
Дверь нам открыл слуга — очередная странность в цепочку ощущений. Слишком заторможенный и опасный. Меня его медлительность не ввела в заблуждение.
— Вас ждут, — изрёк этот соляной столп и мазнул по нам безразличным мутным взглядом.
Мы молча пошли за ним вслед. Я видел, как напряжённо и зорко осматривается девушка по сторонам. Запоминает дорогу. Странно, если учесть, что она здесь уже побывала.
— Я заблудилась вчера, — прошептала Рени, правильно истолковав мой взгляд. Надо же. Неужели она меня чувствует? Вряд ли, конечно, но почему-то захотелось улыбнуться.
Дон Педро мне не понравился. Жёсткий и неуживчивый тип. Сомнительно, что такие занимаются благотворительностью.
Он сидел в мягком кожаном кресле, вытянув ноги и сложив руки на животе. Наблюдал за нашим появлением холодно. На Рени не смотрел, молча изучал меня. Ощупывал цепким взглядом, будто лошадь на базаре выбирал. В зубы не заглянул — и то хорошо.
— Вы не разочаровали меня, мисс Пайн, — не шелохнувшись, вкрадчиво пророкотал дон, впиваясь глазами в девушку. — Кто бы подумал, что у такой скромницы, как вы, есть такие друзья. Хороший экземпляр. Мои поздравления. То, что нужно для той задачи, которую я перед вами поставлю.
