Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 103
– Да, такая жалость!
– Сударь мой, – отвлекаясь от своих грустных мыслей, обратилась я к Куртиусу на понятном нам с ним языке, – а давайте вместе его нарисуем!
– Что за странная идея! – улыбнулся мой хозяин, обнажив зубы.
– На французском! – строго заметила вдова. – Прошу вас, говорите на французском. Доктор Куртиус, мы же должны понимать друг друга, разве не так?
– Разумеется, вдова Пико!
– Тогда давайте с этого момента, раз и навсегда, говорить только по-французски.
– По-французски, – эхом отозвался мой наставник.
– Паскаль был гений, – прошептал мне Бертран. – Я такого больше уже не встречу. И что мне теперь делать? – Он схватил меня за руку. Другой рукой я все еще держалась за Паскаля. – Что теперь со мной будет? Что нам теперь делать, а, мой любимый человечек? Я в тупике.
Он взглянул на вдову, потом спросил у меня:
– Она у вас главная?
– Так ей кажется, – шепнула я.
– Прошу прощения, мадам, – произнес он с жаром. – Вы держите каких-нибудь животных? Я очень хорошо управляюсь с животными!
Вдова повернулась к судебным исполнителям.
– Теперь этот дом наш. Так что попрошу вас его покинуть. Крошка, ты выйди, а не то еще подхватишь какую-нибудь заразу, которая не позволит тебе быть нам полезной. Это очень на тебя похоже – якшаться со всяким сбродом!
– Позвольте я помогу вам ухаживать за вашими животными! – опять взмолился Бертран. – Я ласковый. Я очень-очень ласковый. Я… – и тут Косматый не смог совладать со своими чувствами. Он выпустил мою руку, а я отпустила лапу Паскаля, и Бертран, зарывшись лицом в мех мертвого зверька, разрыдался. Когда его выводили, он крикнул:
– На мне надеты все мои воспоминания, поэтому я ничего не забываю. На мне надеты все мои друзья. Они всегда рядом. Они меня согревают. Какая чудесная шляпа получится из тебя, Паскаль, какая чудесная шляпа! Я всегда буду любить тебя!
Стоило ему выйти за дверь, как вновь послышались его вопли, которые быстро затихли вдалеке. Мы остались в доме одни.
Глава семнадцатая
Обезьянник
Ну и пустота. Вряд ли кому-то из нас там было уютно. Мне казалось, что вдова допустила ужасную ошибку. Она рубанула сплеча, не подумав. Нас было четверо в огромном доме, всего четверо – и масса следов, оставленных теми, кто тут жил до нас. Возможно, некогда это знаменитое место привлекало толпы посетителей, и здесь действительно перебывали тысячи людей, но болезни и смерти осквернили этот дворец природных чудес. Парижане явно утратили вкус к обезьянам, словно все разом решили, что обезьяны их больше не интересуют. Но обезьяны, пусть и отсутствующие, напоминали нам о себе на каждом шагу.
И не только афишками с надписями вроде ОБЕЗЬЯНЫ В ПАРИЖЕ. Все лестничные пролеты, все неровные коридоры, все стены были испещрены царапинами и дырками. Сами же лестничные ступени были изгрызены. Вообще следы зубов встречались повсюду: это было сильно покусанное и изжеванное жилище.
– Это наш новый дом? – нервно спрашивал Эдмон.
– Обезьянник – вот что это такое, – отвечал мой хозяин.
Обезьянник, несмотря на то что когда-то здесь размещался небольшой отель, а еще раньше кафе с рулеточными столами, а потом мы превратили его в выставку восковых фигур, всегда именовался Обезьянником.
– Крошка, – распорядилась вдова, – будь полезной, распакуй вещи! Иди!
Я перетащила наши коробки и чемоданы наверх. На дверях комнат-клеток во втором этаже – причем на некоторых еще сохранились железные прутья – были написаны имена их бывших обитателей: МАРИ-КЛОД, ФРЕДЕРИК, КАТРИН И СИМОН, ДОМИНИК, ЛАЗАР, ОГЮСТИНА, ОГЮСТЕН, НИКОЛЯ И МАРИАНЖ, КЛОДИА И АРНО, ЖАН-ВЕЛИКАН, ПОЛИН, ЭЛОИЗА И АБЕЛЯР. Рядом с каждым именем располагался небольшой рисунок животного или животных, обитавших в той или иной клетке, чтобы люди, поднимавшиеся по лестнице, заранее могли знать, кого им надо высматривать под одеялом, за занавесками, на дверной притолоке. Вдова выбрала себе в качестве спальни комнату с табличкой КАТРИН и СИМОН на двери, где когда-то обитали обезьяны-ревуны. Для Эдмона она выбрала комнатку слева от своей спальни, бывшее обиталище паукообразной обезьяны по имени Полин. Комната Куртиуса располагалась справа от комнаты вдовы, там раньше жил крупный бабуин по прозвищу Лазар из восточной Африки, отловленный уже в зрелом возрасте. На двери красовалась его эпитафия, сочиненная Бернаром Косматым: «Лазар умер в возрасте тридцати пяти лет, проглотив серебряную погремушку».
Вдова поручила Эдмону отнести холщового двойника отца наверх и поставить его на лестничной площадке напротив ее двери лицом к перилам, как будто он мог бы, возникни у него такое желание, перегнуться через перила и поглядеть вниз. С манекена сдернули черное покрывало: в новом доме он мог быть выставлен на всеобщее обозрение.
– Ну вот, Анри, – сообщила она ему, – отсюда ты сможешь видеть почти все. Мы очень горды. У нас все хорошо. Больше я не буду тебя прятать. Я хочу, чтобы ты следил за нашими успехами. Видишь, я тебя выставляю напоказ!
– Прошу прощения, сударь, – обратилась я к своему хозяину, – а где мне спать?
В ответ вдова проводила меня вниз по лестнице.
– Кухня! – произнесла она. – На кухне! Подальше от наших глаз.
Это было темное мрачное помещение с исцарапанными половицами и стенами, покрытыми сажей и копотью, точно эту комнату долго запекали в печи.
– Тебе поставят сюда лежанку, тут будет удобно. Кухня расположена в задней части дома, поближе к сточной канаве бульвара. Здесь тебе самое место!
– По-моему, это очень печальная комната.
– Она такая, вне всякого сомнения, из-за тебя.
– Да, мадам!
– Ты будешь почти все время находиться здесь, отсюда ни на шаг! У нас появится новая клиентура, и когда в большом зале будут находиться наши клиенты, ты должна сидеть тут безвылазно.
– Да, мадам.
– Но сейчас приберись здесь, я имею в виду во всем нашем особняке!
– Да, мадам.
– Тогда за дело!
Ясно: швабру в руки!
– Мы назовем наше новое предприятие «Кабинет доктора Куртиуса», – объявила вдова в зале. – Слова «Вдова» или «Пико» не привлекут внимания. Они звучат слишком обыденно. А вот «Доктор» и «Куртиус» – в них есть нечто особенное!
– Неужели? – спросил мой хозяин. – И что же в них особенного?
– А если наше предприятие прогорит, мне придется искать себе новое занятие, и к тому же не стоит нам обоим отвечать за наше фиаско. Я же вдова, а вы – мужчина.
– Да, понятно. Вдова. Мужчина. Да, именно так.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 103
