Настоятель, опираясь на посох, медленно пошел в сторону храма. Потом остановился, посмотрел на Арсентия и произнес:
– И вот что – ворона береги. Не зря тебе его волхв доверил, мне сдается. – Подумал, а потом добавил: – А может, тебя ему.
Арсентий какое-то время смотрел вслед настоятелю, потом решительно встал и гаркнул, строго глядя на близнецов:
– Так, туесы! Заканчиваем отдыхать! Взяли мечи, продолжаем! – Дождался, пока Гриня с Федькой бегом принесут деревянные снаряды, и продолжил: – Запомните, как «Отче наш» – у мастера по нечисти есть два главных врага. Первый враг – это страх. Он сковывает волю, а тела делает деревянными. Второй враг – это суета. Если хотите победить, должны думать на шаг вперед. А потом бить в нужный момент, как молния. Усекли?
– Да, дядька Арсентий, – дружно ответили близнецы.
– Тогда рубите. И чтобы в этот раз мне не пришлось стыдиться.
Деревянные мечи замелькали в воздухе, сталкиваясь с громким стуком.
Обет миннезингера[22]
Рыцарь Герхард фон Герлих не мог поверить своему счастью. В двух сотнях шагов впереди него на лугу сидел самый настоящий дракон. До сих пор Герхард считал драконов выдумками сказочников, но вот он, точно такой же, как на картинках в тех книгах, которые трудолюбивые монахи переписывают и раскрашивают вручную. Большой – не менее десяти лошадей в длину, – со змеиным хвостом, покрытый блестящей чешуей, с раскинутыми перепончатыми крыльями.
Герхард улыбался. Наконец-то удача повернулась к нему лицом! Если голову этого страшилища положить к ногам Ансельмы Вольцоген, ничего другого уже не понадобится – он получит согласие ее отца отдать дочь в жены Герхарду. Конечно, побить этакую громадину будет непросто – это он понимал очень хорошо, – но тем значимее будет выглядеть его подвиг в глазах неповторимой Ансельмы и ее семьи.
Перекрестив щит, чтобы вернее оберегал хозяина в суровой схватке, Герхард натянул на голову толстый подшлемник, поверх которого водрузил ведрообразный шлем – не очень новый и местами подржавевший, но вполне еще крепкий. Выставил перед собой длинное копье, возле острия которого колыхался небольшой треугольный вымпел с родовым гербом фон Герлихов – синим рычащим львом с тремя красными розами на белом фоне. Такое же изображение должно бы красоваться и на сюрко[23], наброшенном поверх доспехов, но рыцарю до сих пор не удавалось скопить достаточно монет, чтобы заказать себе гербовый сюрко.
– Святая Брунгильда! – выкрикнул рыцарь боевой клич, с которым поколения его предков ходили на битвы. И низко склонив голову к шее боевого скакуна – так, что в нос аж бил запах конского пота, – Герхард помчался на чудовище, подгоняя жеребца. Он успел преодолеть треть пути, когда внезапно перед ним возник странный рыжеволосый человек в монашеской рясе, но с боевым топором за поясом и луком в кожаном саадаке.
Незнакомец, который, очевидно, не боялся попасть под копыта, размахивал руками и что-то возбужденно кричал. Шлем мешал слышать, поэтому, чтобы понять, что хочет странный чужак, рыцарю пришлось остановить скакуна и обнажить голову. К его удивлению, человек кричал на языке русинов, который Герхард когда-то неплохо успел изучить. Он даже на миг удивился, откуда в земле жемайтов[24] взялся русин, но азарт предстоящего боя уже захватил рыцаря целиком.
– Поворачивай, балда! Сгинешь! – услышал Герхард, но из трех произнесенных слов он знал только «поворачивай».
– Не волнуйся, чужеземец! – Рыцарь надел шлем, отсалютовал копьем, объехал человека и вновь пришпорил коня. – Я избавлю мир от страшного чудовища.
– От какого чудовища, убогий?! – прокричал вслед чужак, в отчаянии взмахнув руками. – Сгинешь же зазря!
Герхард уже не мог расслышать, что пытается ему донести незнакомец. Рыцарь горячил скакуна и даже представлял себе, как копье пронзает чешую дракона. Но вдруг верный конь остановился столь резко, что всадник чудом удержался в седле. Опустив голову, рыцарь не поверил глазам, поэтому вновь сорвал с головы шлем, чтобы тот не мешал обзору.
Луг, по которому он несся навстречу опасности, исчез, как и дракон, на нем сидевший. Вокруг Герхарда раскинулось зловонное болото, в котором ноги скакуна с ходу завязли по самые каштаны. И болото это продолжало с аппетитом затягивать коня. Недолго думая, рыцарь спрыгнул с седла, чтобы помочь верному другу выбраться, но тут же понял, что решение было неправильным – его ноги враз погрузились в жижу, по плотности больше похожую на творог, перемешанный со сметаной.
Герхардом овладела легкая паника, когда он понял, что не в силах бороться с болотом. Конь погрузился уже до груди, испуганно ржал, безуспешно бился и брыкался, пытаясь вырваться из этого плена. И глядя на то, как бравого скакуна все сильнее затягивает, чувствуя, как под одежду затекает маслянистая болотная вода, рыцарь перестал испытывать легкую панику и поддался панике тяжелой. Принялся судорожно размахивать руками, пытаясь повернуться к берегу – получилось, но из-за размашистых движений он еще сильнее погрузился, жижа поднялась уже выше пояса.
– Замри, не дергайся! – услышал Герхард спокойный голос. – Хватай и подтягивайся!
Рыцарь поднял голову и увидел недавнего странного мужчину, который, скинув рясу, протягивал длинную и толстую палку. Несмотря на происходящее, Герхард мимоходом отметил, что чужак сложением меньше всего походит на рыхлотелого монаха – у этого были крепкие жилистые плечи и руки, вздувшиеся от усилия, и широкая грудь. Повинуясь указанию незнакомца, рыцарь что было сил вцепился в жердь и стал быстро перебирать руками, двигаясь к суше. Вскоре Герхард упал лицом в траву, шумно и часто втягивая носом запах сырой земли. А за спиной услышал последний жалобный стон коня, утянутого трясиной.
– Спасибо! – Рыцарь устало поднял голову.
– Не за что! – отмахнулся чужак.
– Что это было?
– Морок.
– Что? – не понял Герхард.
– Морок. – Мужчина почесал затылок, явно обдумывая, как объяснить, что он имеет в виду. – Ну, то, чего на самом деле нет, но из-за колдовства мы это видим.
– А! – догадался рыцарь. – Иллюзия? Мираж?
– Наверное, – пожал плечами незнакомец, явно не знавший этих слов.
* * *
Костер, разведенный странным человеком в сотне шагов от окраины леса, мелодично потрескивал. Одежда Герхарда сохла на козлах, составленных из жердей, воткнутых в землю. Сам рыцарь, сидевший неподалеку от огня в наброшенном на голые плечи плаще, сильно дрожал – то ли от холода, то ли от того, что спадало возбуждение несостоявшейся схватки.
