I. ТРЕТЬЕ ПОКОЛЕНИЕ
Джолли Форсайт как-то в ноябрьский день шел не торопясь по Хай-стрит в Оксфорде; навстречу ему, также не торопясь, шел Вэл Дарти. Джолли только что снял свой фланелевый гребной костюм и направлялся в «Сковородку» — клуб, членом которого его недавно выбрали. Вэл только что снял свой верховой костюм и направлялся прямо в пекло — к букмекеру на Корнмаркет-стрит.
— Алло! — сказал Джолли.
— Алло! — ответил Вэл.
Кузены виделись всего два раза: Джолли, второкурсник, пригласил как-то новичка к завтраку; а еще они встретились случайно накануне вечером в несколько экзотической обстановке.
На Корнмаркет-стрит, над мастерской портного, обитало одно из тех привилегированных юных созданий, именуемых несовершеннолетними, коим досталось недурное наследство, чьи родители умерли, опекуны далеко, а инстинкты порочны. Девятнадцати лет сей юноша вступил на стезю, привлекательную и непостижимую для простых смертных, для которых и один проигрыш достаточно памятное событие. Уже прославившись тем, что он был единственным в Оксфорде обладателем рулетки, он проматывал свои будущие доходы с умопомрачительной быстротой. Он перекрутил Крума, хотя, будучи натурой сангвинической и субъектом весьма упитанным, не обладал пленительной томностью последнего. Для Вэла получить доступ к рулеточному столу было своего рода крещением, а возвращаться в колледж позже установленного часа через окно с подпиленной решеткой — уже в своем роде посвящением в рыцари. И вот в одну из этих божественных минут, накануне вечером, подняв однажды взгляд от обольстительного зеленого сукна, он увидел сквозь клубы дыма своего кузена, стоявшего напротив. «Rouge gagne, impair, et manque!» Больше он его уже не видел...
— Пойдемте в «Сковородку», выпьем чаю, — сказал Джолли, и они направились в клуб.
Постороннему наблюдателю, увидевшему их вместе, удалось бы, вероятно, заметить неуловимое сходство между этими троюродными братьями третьего поколения Форсайтов: тот же склад лица, хотя серые глаза Джолли были более темного цвета, а волосы светлее и волнистее.
— Чаю и булочек с маслом, пожалуйста, — заказал Джолли.
— Попробуйте мои папиросы, — сказал Вал. — Я видел вас вчера вечером. Как дела?
— Я не играл.
— А я выиграл пятнадцать фунтов.
Хотя Джолли и очень хотелось повторить шутливое замечание об азартной игре, которое как-то обронил отец: «Когда тебя обставят — жалко себя, когда сам обставишь — жалко других», — он ограничился тем, что сказал:
— Мерзкая игра, по-моему; я учился в школе с этим субъектом — он набитый дурак.
— Ну нет, не знаю, — сказал Вэл таким тоном, как если бы он выступал в защиту оскорбляемого божества, — по-моему, он отличный малый.
Некоторое время они молча пускали клубы дыма.
— Вы, кажется, знакомы с моими родными? — сказал Джолли. — Они завтра приедут ко мне.
Вэл слегка покраснел.
— В самом деле?! Слушайте, я могу дать вам совершенно точные указания, которыми вы можете руководствоваться на манчестерском ноябрьском гандикапе.
— Благодарю вас, но я интересуюсь только классическими скачками.
— Там много не выиграешь, — сказал Вэл.
— Я ненавижу букмекеров, — сказал Джолли, — вокруг них такая толкучка и вонь, я просто люблю смотреть на скачки.
— А я люблю подкреплять мое мнение чем-то конкретным, — ответил Вэл.
Джолли улыбнулся; у него была улыбка его отца.
— У меня на этот счет нет никаких мнений; если я ставлю, я всегда проигрываю.
— Конечно, на первых порах приходится платить за советы, пока не приобретешь опыта.
— Да, но вообще все сводится к тому, что надуваешь людей.
