вот так и нашёлся тот, кто смог услышать последнее сказанное Дабе.
Пока он объяснял, я в это время соображал, что если кто-то слышал мои слова, то это значит, что слышали все, а как показал мой личный опыт, даже за призрачный шанс получения белой многие готовы рисковать своей жизнью. С одной стороны, это станет лишним подтверждением того блефа, что должен, по моему замыслу, дойти до ушей отправителя, а с другой — стимулом для других завладеть тем, что мы можем отыскать.
— Теперь всё понятно и остался лишь один вопрос — сколько вы сможете выплатить сейчас?
— Восемьсот красных, остальное через пять дней максимум.
— Давайте так, я согласен на депозит оставшегося жемчуга, и я гарантирую, что никто не узнает о проблемах с выплатой, возникших у вас, даже наоборот, мы можем оказаться крайне довольными тем, сколько мы заработали благодаря вашему тотализатору.
— Сколько? — не дав договорить мне, уже серьезно спросил гость.
— Столько, во сколько вам обойдутся услуги того, кто может подобрать жемчуг для употребления, но этот человек должен быть весьма надёжен, как для нас, так и для вас.
— Я понимаю, что вы имеете в виду, и понимаю, почему вы не предложили Шутера, с которым у вас весьма дружеские отношения. Такой человек имеется у нас на штате в банке, и за него мы можем поручиться, потому что это мой сын.
— Сын, — хором повторили за гостем Яся и Зуун.
— Да, именно сын, и не спрашивайте, где и как я достал белую жемчужину, могу сказать, что это стоило многим жизни и почти мне самому.
— Хорошо, мы согласны, — ответил я за всех.
Обсудив время встречи, мы проводили гостя, успокоившись насчёт нежданного посетителя совсем, сами же приступили к обсуждению дальнейших планов, которых было много, а времени мало. Позже заявился Шутер, сообщив о том, что благодаря нам он поднял аж полсотни красного жемчуга, передав приветы еще от нескольких таких же удачливых, как и он. Он приглашал посидеть нас в баре Шатуна, но мы, сославшись на то, что вскоре должны покинуть стаб, дружно отказались. Плюнув на нас, знахарь пошёл один, правда, уже не в «Тихую гавань», а в здание по соседству, о чём гордо нам и сообщил.
Яся, прихватив с собой Зуун, Ки и Графа, отправилась закупаться всем необходимым в длительном переходе, а я с Сарычем остался решать вопрос с оружием, что и в каком количестве брать, ведь дронолёт не резиновый и весь арсенал, имевшийся у него, увезти не сможет. В итоге мы посетили несколько магазинов оружия, выкупив весь запас боеприпасов для его пушки и почти весь для автоматов местных внешников, благо сами автоматы у него имелись. Боекомплект для обычного стрелкового оставили на уровне неприкосновенного запаса, ведь к ним патроны на быстрых кластерах найти гораздо проще, чем боеприпасы внешников.
Следующий день мы начали с посещения банка по договоренности, что достигли ранее, и тут я еще раз смог удивить Лалса тем, что первыми в очереди на подбор жемчуга были кто угодно, кроме меня. Позже, когда я объяснил, что у меня есть дар и я сам с такой задачей вполне справляюсь, он улыбнулся, предложив мне кое-что интересное.
— Я слышал, что вы уже некоторое время безрезультатно ищете карту земель за пустыней на юге? — поинтересовался он.
— Вы, как всегда, осведомлены, — ответил я, наблюдая за работой парня, которому на вид и десяти лет не было.
— У меня нет точной карты, но есть слова человека, которому не было смысла врать, это было очень давно, еще в те времена, когда я жил в окрестностях Колизея. Как-то раз мы, обходя свежезагрузившиеся кластеры, выехали в пустыню, изрядно забрав в её глубину. Так делали все, ведь большинство кластеров там медленные, а признаки перезагрузки видны на километры, твари пустыню также не жалуют, им там просто делать нечего. Единственное, чего стоило бояться в тех местах, был скреббер, но и о нём ходили лишь слухи, как вы понимаете, тех, кто его видел, никто не знал. Парня, что брёл, мы заметили издали и, естественно, подъехали к нему. Состояние было аховое, вплоть до того, что у него уже споровое голодание началось, ведь запасы воды и еды у него закончились давно, и лишь живец он тянул до последнего, да тот уже третий день, как был выпит. В общем, шёл он умирать, а по факту до перезагрузившегося кластера с тварями ему оставалось чуть меньше семидесяти километров, ведь он шёл по последнему пустынному кластеру. В его бредни изначально никто из нас не поверил, его напоили, накормили и привезли в ближайший стаб к знахарю, посчитав, что это очередной дурачок в поисках конца пустыни. Чуть позже я узнал, что знахарь его поднял, хотя особых забот тот ему не добавил. Спасенный отработал у знахаря за его труды и старания, еще немного покрутился в том стабе и пропал, больше о нём я ничего не слышал, но вот то, что он всем рассказывал, помню. А рассказывал он, что на юге за пустыней есть горный массив, куда прилетают несколько не очень больших деревень, с десяток горных курортов и всяких аналогичных объектов. При этом это чудо стоит в окружении песков, куда ни глянь, и именно там он провалился в этот странный мир. Я несколько раз слышал о том, что смельчаки пытались найти это место, даже вроде как собиралось нечто вроде экспедиции на машинах и весьма серьёзно, но о том, чтобы кто-то вернулся, я не слышал ни разу.
— То есть пришёл оттуда всего один? — спросил я.
— Точно не знаю, но пока я жил в тех местах, ни о чём подобном не слышал, а вот о том, что время от времени находятся желающие поискать другой край пустыни, я и сейчас слышу, — задумчиво ответил Лалс.
— Шустряк, почти тридцать идеальных, — похвасталось Яся, прервав наш разговор, — и вот еще пять десятков уже не очень.
Вскоре всем, даже тигру, были отобраны самые подходящие жемчужины, а когда происходил отбор для меня, я убедился в том, что у парня и вправду сильный дар, ведь каждая красная, что он отбирал для меня, точно также положительно проходила и мою личную проверку. Вскоре я, упаковав отдельно оставшийся жемчуг, поблагодарил Лалса и его отпрыска, оплатив последнему щедро за услугу и отдав распоряжение насчёт остатка, покинул с группой банк. Распоряжения касались содержания зданий, средства на это Лалс мог выделять с нашего общего счета, средствами может распоряжаться Злата, которая все моё отсутствие прекрасно
