тобой. Наверное, всегда. Но я врала себе и двум мужьям. Или я просто не знала, что любовь – она такая, что больно и уши закладывает от твоего совершенства. Будто стоишь на вершине и задыхаешься от перенесенных усилий и головокружительной высоты.
Клод молча притянул ее к себе.
– О, не клянись, целуй. Не верю женским клятвам.
Их сладок звук, но слаще поцелуй – подарок милых губ.
А слово, что ни говори, всего лишь… воздух, облачко вдали.
– Соня написала? – робко спросила физик по образованию.
– Нет. Гейне. И я.
И диалог больше не возобновлялся. Не раз повторив несколько захватов и перебросов, углублений, взлетов и ударов об пол, оба, наконец, угомонились на липких простынях.
И так повторялось чуть не каждый день – ночевал Клод всегда дома. Ведь Фред уехал в свою академию. Изнее егопо возращению с юбилея отца якобы исключили за самоволку. Он, по легенде, не вернулся к отцу, а отправился искать работу в США. И там его след потерялся. А на самом деле он с молодыми учеными и инженерами жил в красивом особняке среди пустыни. Неизвестно им было даже, в какой стране.
Полигон для испытаний был унылым. Дома персонала – не комфортабельными. Личной жизни не было ни у кого. Потому что все, кто работал по двадцать часов, без выходных, должны были осуществить идею Фредрика о создании магнитно-лазерного щита Земли до того, как к атмосфере приблизится комета, которая способна разнести планету на куски, ударив такой массой в одну точку.
А так ее в космосе попробуют разрезать лазером и притормозить с помощью мощнейших магнитов, установленных на всех спутниках всех стран. И они должны сработать только один раз – по команде из центра. И спутники, скорее всего, погибнут при этом. Но число жертв на земле уменьшится в сотни или тысячи раз.
Казалось бы, конструкторы, физики, инженеры делали там то дело, скрывать которое нет смысла. В их планы не входило никакое зло. Но, во-первых, земляне были бы испуганы возможной перспективой гибели Земли. Такое уже было в 2012. И, во-вторых, до сих пор не было ни одного крупного изобретения, которое не ухитрились бы использовать во зло. Может, спутники в одностороннем порядке начнут уничтожать магнитами и лазерами спутники конкурентов. Интересы сильных стран способны нанести ущерб общему делу. Если спутников станет меньше – уменьшится и вероятность того, что осколки кометы будут измельчены.
Впрочем, очень вероятно, что небесный снаряд пролетит, не задев Землю вовсе. И все усилия будут потрачены зря.
Фред был в этой связке профессий не тем, кто разрабатывает инженерную сторону проекта, а лишь автором идеи, ну еще организатором мозговых штурмов по локальным проблемам. Сам он ничего проектировать не умел. Поэтому собирался отпроситься хоть на месяц с полигона. Четыре с лишним года он не видел Соню и отца, Лео и друзей.
Но не мог не вспоминать ту сцену, которую она ему устроила на дне рождения отца.
Она увела его в рощу возле ресторана и поцеловала так, что в глазах у него все закружилось и потемнело.
– Я хочу тебя сейчас, – категорично сказала она, – я больше не могу к тебе не прикасаться.
– Но, Софи, ты же еще и моя мама! И ты еще и ее дочь. Я не трону тебя сейчас, даже если придется себя кастрировать. Это будет мерзко по отношению в вам обеим – маме и дочке – воспользоваться тобой. Все случится, когда мы поженимся. Я вернусь года через четыре…
– Четыре!!!
Соня снова ринулась на него, как в атаку, и целовала лицо и шею, как в лихорадке.
– Жизнь так коротка. Не откладывай ничего, – шептала она ему в ухо, потом покусывала мочку. А он стонал и сопротивлялся.
– Я женюсь на тебе в тот же день, как вернусь. – На этих словах он отцепил от себя ее руки и буквально убежал из подсобки ресторана, куда тогда затащила его Соня.
И вот через столько лет ему приснился сон: Софья парит над морем в синем платье с картины. И это так красиво. Она переворачивается в воздухе, переливаясь и искрясь. А из воды высовывается рука Клода. И он вылетает из воды в небо, образуя как бы собою зрачок воронки, похожей на глаз сверху.
Это Ангел Фреда призывал его спасти его любимую Софи. А он не понял смысла. Просто решил, что Соня его не дождалась и отдалась отцу. Она снова не его. Она всегда душой принадлежала Клоду. А теперь – и телом, наверное.
Фред ощутил такую боль в сердце, что вызвал врача. Тот поставил микроинфаркт. И по его рекомендации Фреда после лечения отпустили домой. Он не желал поправляться. И ему требовалась моральная поддержка родных.
– Еще бы, такая нагрузка на психику – а вдруг его идея не сработает, и Земля погибнет, – выдал начальству свою версию надрыва сердца врач на полигоне. Ему было семьдесят два. И он забыл, что гораздо важнее для здоровья сердца, чем работа.
Фред не думал, что ему обязательно нужно к родным. Но Ангел его подталкивал именно туда. И парень решил просто посмотреть еще раз на Соню. А потом уйти от них – совсем.
А Клод тем временем был вполне счастлив своими необременительными отношениями с Асей. Она его боготворила, а он ее любил физически. Но все в ней было не такое, как у Сони. И он просто закрывал глаза и обнимался с фантомом.
Соня же давно стала злой и мрачной из-за разрыва с Фредом и разгневанной отчасти увлечением отца Настей. Она не ходила на праздники. Она была оскорблена, что Фред ее отверг. Раненая гордость заставляла ее строить планы мести.
Но вот Фред вернулся сегодня утром, и она забыла их все.
Дверь в тот момент на вилле Таубов была открыта настежь. На пороге лежал почти ослепший пес. Но он буквально подскочил и с истеричным, захлебывающимся лаем помчался на звук подъезжающего такси. И Соня, будто ее вытолкали в спину (так и было – Ангелы подгоняли девушку), помчалась вслед за ним и чуть не бросилась на лобовое стекло, когда увидела Фреда. Таксист с трехэтажным матом затормозил. Клод выскочил из машины и оказался в тисках рук и ног Софьи.
– Ты моя или отца, – спросил он, даже не обнимая, а стискивая со всей силы такое желанное тело в одной только майке до попы и трусиках.
– Телом я буду только твоя, – заверила Соня. – А душой…
Фред не дал ей договорить и целовал всю дорогу до дома, запинаясь о прыгающую собаку.
Соня вырвалась на крыльце. Пес
