А. ТитчмаршМы с Банни разом обернулись в сторону голоса. На краю сцены стояла кузина Сильвия, а рядом с ней – девол Гаскон. На Сильвии было обтягивающее зеленое атласное платье, дюймов на шесть выше ее колен. Из-за узкой юбки ей было трудно подняться по лесенке, но она поспешила к нам и наклонилась, чтобы поцеловать меня в щеку. Я заставил себя не таращиться на ее платье.
– Привет, Скиви-душка, – сказала она, взъерошив мне волосы своими длинными ногтями. – Ты выглядишь божественно.
– Ммм, спасибо, Сильвия, – сказал я, покраснев до ушей. – Послушай, у нас тут дебаты…
Банни была более прямолинейна:
– Сильвия, мы заняты. Не сейчас.
Сильвия надула губы:
– Именно сейчас. Дяде Брюсу вожжа попала под хвост, и твоя мать хочет, чтобы ты помогла его угомонить. Скив прекрасно может провести эти дурацкие дебаты и один. Правда, Скиви-душка?
Я прекрасно понимал: все, что она говорила, могли слышать уши тысяч зрителей. Все трое кандидатов и начальники их штабов синхронно усмехнулись мне.
– Хорошо, – устало сказала Банни и бросила на меня виноватый взгляд: – Не возражаешь?
– Нет, – ответил я. – Надеюсь, это не… не серьезная проблема.
– Я тоже надеюсь, что нет, – сказала Банни. – Спасибо. – Вручив мне колокольчик, она поспешила за Сильвией вниз по лестнице. Гаскон нарисовал свой магический круг, и все трое исчезли.
БЭМС!
– Хорошо, – сказал я и позвонил в колокольчик, требуя тишины. – Давайте вернемся к дебатам.
– Разумеется, Ски-и-ив, – сказал Ааз, нарочито растягивая гласную в моем имени, хотя и прекратив на время свои насмешки.
– Да, сэр! – сказал Эмо. – Отвечая на вопрос, на который мои оппоненты уже дали ответ, я говорю, что в случае моего избрания губернатором я намерен проводить всестороннее изучение общественного мнения, чтобы знать, что думают люди! Я хочу знать, что им нужно и чего они хотят!
– Ты смеешься? – сказал Ааз. – Дай ему волю, народ всегда проголосует за повышение зарплаты. В мои намерения не входит спрашивать, сколько и на что я должен тратить деньги. Все всё узнают, когда законопроект попадет в законодательный орган. Меня выбирают, чтобы я принимал за них решения, и я буду их принимать.
Эмо нахмурился:
– Если только я не ослышался, вы только что сказали, что являетесь сторонником прозрачности в деятельности правительства.
Ааз изобразил удивление:
– Это не совсем то, что я сказал!
– Неправда, сказал! Всего несколько минут назад.
Ааз перегнулся через кафедру и, подмигнув, ухмыльнулся публике, как будто собрался сообщить ей какой-то секрет.
– Вы, должно быть, ослышались.
Толпа с желтыми лентами «Голосуй за Ааза» взорвалась смехом.
– Нет, я уверен, это именно то, что ты сказал!
Сторонники Ааза забросали Эмо пузырьками с водой. Увидев их приближение, кандидат от «Партии Дружбы» испуганно вытаращил глаза и нырнул под кафедру. Шлеп! Когда он снова вылез наружу, мех прилип к его голове, но, по крайней мере, вода смыла часть грязи.
