как жанр уже к 80-м. А мода – не зря женского рода: чем меньше мы будем думать о ней, тем больше – она о нас. В конце концов, сама литература давно вышла из моды.
Твои путешествия – это все-таки о местах или о движении?
О самом себе. Ведь сказано в «Дориане Грее» – «высшая, как и низшая, форма критики – один из видов автобиографии». Лучшие формулировки интенций уезжающего и возвращающегося я нашел в рок-поэзии: «You had to lose yourself along the way» (U2, «Gone») и «Я посмотрел на мой город, и город был новый, живой» (С. Калугин, «Туркестанский экспресс»).
Как можно догадаться, твои путешествия всегда имеют саундтрек. Как он меняется от страны к стране?
Он меняется от поста к посту в том же ЖЖ, который прекрасен хотя бы своей функцией указания your current music. Есть заурядные музыкальные основания – фаду в Коимбре, Марианна Фэйтфул в Гданьске, Моцарт в венской опере, концерты CocoRosie в Гамбурге и U2 в Берлине (тяжеловесные германоязычные страны делают тебя, оказывается, легким на музыкальный подъем и туристическую зарядку-встряску). А есть личная географическая музыка, более ценная своей очевидной необъяснимостью. Так, Осака раньше проигрывалась для меня под ностальгический J-rock Luna Sea, а сейчас под фри-джаз Ego-Wrappin’, а Белфаст, думаю, всегда будет звучать Гэвином Фрайдеем.
С таким послужным списком ты себя кем-то определяешь? Космополитом? Скитальцем? Путешественником? Туристом?
Всем и никем? Фактически – я ни разу не работал в/на отечественной фирме/ организации (вру – один раз продержался один месяц), поэтому – да, командировки, конференции, друзья за границей. Формально – в книге и путешествия, и рабочие поездки, и банальный туризм.
А почему такие списки? Почему не обычный нарратив? (Один нарратив здесь все же есть.) И откуда такая форма? Эти отдельные пункты – это свидетельство разрозненности внутри одного путешествия?
Ответ, что так получилось, не пройдет? Действительно, как-то после Бельгии записал несколько ярких, на мой взгляд, пунктов в ЖЖ. Оказалось удобным – вместо рассказа всем друзьям и коллегам послать линк, не забыть самому. Оказалось – моим жанром. Который, на самом-то деле, не так прост. Не буду о жанре дзуйхицу (как первый роман в мировой литературе был написан в Японии, так и литература путешествий пустила там едва ли не самые глубокие корни сакуры; я даже думал магистерскую писать о «кикобуне», то есть литературе путешествий, компаративистика Басё и Дадзая, но Мисима в итоге не отпустил и отвлек). Списки – это та ситуация, когда «неиерархизированное творение представляет собой сгусток сосуществований и одновременность событий» («Логика смысла» Делеза). Оно – лишь своего рода диаграмма, которая, «тем не менее, заставляет разобщенные объекты (или инстанции объектов, такие как видимое и высказываемое) входить в формальное сочетание, в котором “внешность” остается, но приводится в движение своим “силовым” схватыванием» (уже Бадью в книге «Делез. Шум бытия»). Данное, словами проще, оптимально для меня, потому что не рискнул бы и не хотел писать эссе о стране – не пожив там долгое время (а жил я только в Японии), не будучи Бродским с его стамбульскими травелогами, а пытаться быть Генисом – не очень-то желая (раньше немного завидовал его стилю, пока не почувствовал на зубах тягучий хруст гламурной корки, извините). И, кстати, немного похвастаюсь – с середины нулевых (уже 10 лет, надо же!), вывешивая эти списки пунктов по итогу путешествий, я видел потом подобный жанр и у других, он немного вышел на свободу и начал прогуливаться по ЖЖ и ФБ… А свидетельство «разрозненности внутри одного путешествия»? Скорее – внутри одного сознания, которое эти путешествия и призваны ненадолго подлатать (моя доза – одна поездка раз в 2 месяца, принимать после насыщения собой и окрест-вокруг).
То есть сначала пришла форма, а потом ты ее теоретизировал?
Да, сначала форма, потом – удивление, почему она пришла. Или – натолкнулся на объяснения и еще раз удивился, насколько банален, как все уже давно изобретено и объяснено, а объяснения интерпретированы и реконструированы. Главное, наверное, что non-fiction ты можешь просчитывать, чужие книги анализировать, а свою прозу – только писать (так и никак иначе), вернее – записывать.
Списки ведь отчасти даже предполагают какую-то мимолетность, даже поверхностность (предвкушая грядущие и возможные упреки). Не хочешь попробовать написать рецензию на книгу списком? (В Твиттере уже пробовали, что-то получалось.)
Ты совершенно прав. Мимолетность и поверхностность как принцип – тех же японских дзуйхицу (корейских пхэсоль, китайских бицзи). И разве не поверхностны Паскаль и Монтень, набрасывающий в парижском метро свои ядовитые максимы Чоран или Розанов на тряском извозчике по дороге к зубному? О принципе их мимолетности, ловящей суть самой мимолетности в дырявый детский сачок, столько писалось, что я скажу только – абсолютно ни на что не претендую (эта книга вообще немного хулиганская и точно экспериментальная), только на эту самую мимолетность. А что касается рецензии списком, то как-то давно опять же в «Книжном обозрении» написал одну рецензию почти сплошь из цитат.
Часто путешественники-эссеисты предпочитают нарратив: его сначала можно продать в журнал, а потом – если получится – и в книгу? Со списком ведь такая вещь не пройдет.
Некоторые травелоги (не говорю о других вошедших в книгу вещах вроде рецензий или нано-гида по Японии, те печатались и даже перепечатывались) я давал Интернет-изданиям. Потом понял, что они для меня более интимны, лучше их публиковать в ЖЖ и ФБ (кстати, о хронологии и моде –буквально на глазах очередность поменялась, стало «ФБ и ЖЖ»). Но литераторы всегда танцуют у публичного шеста душевный стриптиз – поэтому интимность своих травелогов я в итоге прикрыл фиговым листком книжной обложки.
Твой душевный стриптиз попал в книжных в раздел путеводителей, что может смутить читателя: вместо картографии азиатских стран, он рискует получить топологию Александра Чанцева. Что ему, читателю, с этим делать?
Да, меня тоже позабавил маркетинговый ход книжных (еще раз признающихся в том, что читать продаваемое – не совсем их задача), хотя – это далеко не худшая компания, в новинках той же популярной отечественной литературы «Граница Зацепина» чувствовала бы себя гораздо хуже, провалилась бы в черную дыру удушья… А за читателя решать зачем? Еще один упрек, кстати, моим травелогам заключался в том, что я не объясняю в них многое что-то – экзотическое блюдо, скажем, причину известности мест, не даю ссылок и перевод местных слов. Но никто до сих пор не убедил меня в том, что можно чему-то научить, а не научиться. Мы любим художественные книги за то, что находим там созвучия (попсовым мелодиям в) себе. А самые интересные (non-fiction) книги те, что
