Сейчас, видя, что Аннора отмалчивается, Джеймс забеспокоился, что она переживает сейчас то же самое, что раньше чувствовала с ним Мэри. Он со страхом взглянул ей в лицо, мысленно готовясь к самому худшему. Но когда Джеймс увидел блаженную улыбку на лице Анноры, у него мгновенно отлегло от сердца.
– Скажи мне, Джеймс, почему вначале, когда мы только начали заниматься любовью, ты словно чего-то испугался? – неожиданно спросила Аннора.
Джеймс не сразу понял, о чем идет речь. А затем удивился, как Аннора могла догадаться о том, что он в тот момент чувствовал, и прочесть его мысли.
– Тебе показалось, что я чего-то испугался? – переспросил он.
Аннора поморщилась, опасаясь, что то, что она сейчас скажет, может положить конец их отношениям с Джеймсом.
– Временами я чувствую душевное состояние других людей. Ну так вот… После того как ты перестал рассматривать мое тело и начал меня целовать, я в какое-то мгновение почувствовала, что тебя внезапно охватил страх. Ты даже был близок к отчаянию. Я подумала, что, может быть, я что-то сделала не так, и из-за этого ты испугался.
– Так, значит, чувства других людей для тебя словно открытая книга?
Аннора кивнула:
– Да, но это секрет. Я не хочу, чтобы об этом узнали.
– Можешь смело мне доверять, любовь моя. Я высоко ценю людей, у которых есть дар. Я воспитывался у Мюрреев, а в этом клане многие имеют такие способности, как у тебя. Например, моя сестра Джиллианна. Ты угадала, милая: я в самом деле вначале очень боялся. Но не из-за того, что ты что-то не так сделала. Просто моей жене Мэри не нравилось заниматься любовью. У нее всегда был такой вид, словно ей это было неприятно, стыдно и унизительно. И я ничего с этим не мог поделать. Увидев у тебя на лице смущение, я испугался, что желание, охватившее тебя в самом начале, постепенно угасло. Мне не следовало жениться на Мэри. Надо было как-то догадаться о том, что она относится к числу женщин, которые не любят заниматься любовью. Ах, но в таком случае у меня никогда не было бы моей ненаглядной Мегги!
– Правда, – согласилась Аннора. Она не могла представить, как кому-то может не понравиться то, что Джеймс только что заставил ее испытать с ним. Но Аннора этого не сказала вслух, потому что не хотела, чтобы Джеймс слишком быстро догадался о том, что она чувствует к нему. – Так, значит, поэтому тебе трудно представить, что Мэри с Доннелом были любовниками?
– Да. А также потому, почему любой мужчина не хочет думать о том, что его женщина может желать другого мужчину. Однако, может быть, мы не находили взаимопонимания в постели оттого, что на самом деле Мэри любила Маккея, а не меня. Возможно, ее родственники насильно выдали ее за меня замуж, потому что в то время Маккей мало что мог предложить Мэри и ее родне.
Аннора нисколько не сомневалась в том, что Джеймс был для Мэри хорошим и верным мужем, и в том, что жена не любила Джеймса, не было его вины. Ее сердце переполняли сочувствие и желание сделать все, чтобы Джеймс забыл про свои прошлые обиды и несчастья.
– Если Мэри и вправду любила Доннела, это значит, что тебе не стоит принимать слишком близко к сердцу то, что между вами было не все гладко. С самого начала ваш брак с Мэри был обречен. Ты ничего не мог с этим поделать, ведь насильно мил не будешь. К тому же у этой женщины, вне всяких сомнений, был дурной вкус, если она предпочла тебе Доннела.
Джеймс не удержался от улыбки.
– А что? В этой мысли что-то есть.
– Меня, например, нельзя упрекнуть в отсутствии вкуса. – Аннора улыбнулась и поцеловала Джеймса. Она намеревалась показать этому мужчине, что он – самый лучший из всех, чтобы он выбросил из головы все сомнения и страхи, которые его терзали из-за Мэри.
Глава 10
Джеймс выставил готовую каминную полку за дверь мастерской. Работая над полкой, он превзошел самого себя и с нетерпением ждал момента, когда сможет увидеть, как творение его рук будет украшать спальню лэрда, которая, поклялся Джеймс, скоро снова станет его спальней. Однако сегодня даже мысль о том, что Маккей спит в его кровати, не могла испортить Джеймсу настроения. После долгой ночи любви, проведенной с Аннорой, он был наверху блаженства. Джеймс за всю свою жизнь не чувствовал себя таким удовлетворенным, таким счастливым. Словно Аннора утолила не только жажду его тела, а и возродила его душу.
– Как я погляжу, вы сегодня в приподнятом настроении, – сказала Большая Марта, подходя к нему.
Проницательный взгляд ее прищуренных глаз говорил о том, что Большая Марта догадывалась, что он провел ночь в объятиях Анноры. Джеймс был далек от того, чтобы испытывать чувство вины: он с самого начала нисколько не сомневался, что Аннора Маккей – его женщина. И этой ночью он просто заявил свои права на нее и дал понять Анноре то, в чем давно был уверен сам. Если бы Джеймс не был вынужден скрываться под чужой личиной, он бы заявил о своих правах на нее во всеуслышание. Чтобы все в Данкрейге знали, что Аннора Маккей – его женщина.
– Ну что, нравится тебе эта вещица? – спросил Джеймс, не скрывая гордости за удачно выполненную работу.
– Да, ты умеешь творить с деревом настоящие чудеса. Но что-то мне подсказывает, что совсем не поэтому ты сам себе улыбаешься сегодня. Не помню, чтобы ты так когда-нибудь улыбался. Разве что когда видел нашу любимую крошку Мегги. – Большая Марта скрестила руки на груди и кивнула. – Я с самого начала знала, что она тебе походит.
Джеймс округлил глаза от удивления.
– Как тебе удается знать обо всех секретах Данкрейга?
– Ну что ты! К сожалению, мне известно не обо всех его секретах. Хотя, признаться, очень хотелось бы знать все тайны Данкрейга. Если бы мне это удалось, ты бы сидел сейчас на месте Доннела и был лэрдом Данкрейга, кем ты и должен быть по праву. Но вместо тебя на месте лэрда сидит эта самодовольная свинья. Он разрушает все, к чему прикоснется. А еще старается окружать себя роскошью, словно он – король.
– Да, Доннел заслуживает смерти. – Джеймс посмотрел на Большую Марту и спросил: – Не хочешь ли ты сказать мне в мягкой форме, что тебе не удалось выяснить, что из того, о чем ходили слухи, было правдой? – Увидев, как Большая Марта поджала губы и отвела взгляд, Джеймс понял, что она все же кое-что разузнала, но опасалась, что это ему не понравится. – Ты узнала, что моя женушка на самом деле не была такой славной и милой скромницей, какой я ее считал?
Когда Большая Марта подняла на него удивленные глаза, Джеймс улыбнулся, несмотря на то что знал, что правда, которую женщина собирается сообщить ему, была горькой. Один разговор по душам с Аннорой, когда он смело взглянул правде в глаза, подготовил Джеймса к тому, что он может узнать о том, что Мэри его предала. А может быть, душевные силы, необходимые для этого, придала ему ночь любви с Аннорой? Может быть, ее любовь стала ему надежным щитом и его перестала страшить суровая правда?
