Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 132
Не в каждом поколении Дома Гильяно рождается такой герой. Задача дона Гильяно – дождаться его. Он один-единственный, и дон Гильяно сразу узнает этого человека. Если ждать придется слишком долго, то при встрече с преемником хозяин Дома почувствует облегчение, ведь ноша его тяжела, он только и ждет момента, когда можно будет передать ее.
* * *
Постороннему человеку трудно попасть в Дом Гильяно. Право на вход дает только приглашение дона Гильяно либо предложение руки и сердца одного из тех, кто принадлежит к Дому. Когда сюда пришел Ян Каминский, у него не было с собой приглашения, а это могло означать только одно – его жизнь и смерть отныне зависят от решения дона Гильяно.
Гильяно славились своим умением принимать решения. И какими бы те ни были, никогда не жалели о последствиях. Человек может взять судьбу в свои руки и даже совершить убийство, если сочтет нужным, считали они. Больше всего на свете Гильяно ценили право выбора, в то время как большинство людей предпочитали, чтобы за них принимал решения кто угодно, только не они сами. Например, Бог, который бы определил: это – добро, а это – зло. Или родители, которые бы сказали, что хорошо, а что плохо.
Люди утратили волю. Веками они теряли ее по капле и вот исчерпали до дна. Они разучились делать выбор. Так считали в семье Гильяно. Они считали, что люди отказываются от своего права на выбор всякий раз, когда утверждают, что их прародители – Адам и Ева – совершили грех, преступив волю Бога, нарушив его запрет. Нет, говорят Гильяно, эти древние люди совершили величайшее открытие. Память об этом открытии жива лишь в Доме Гильяно, а потому только Семья достойна дара Великого Садовника – дара вечной жизни.
Первые люди оправдали ожидания Бога. Они были героями, великанами. Они были неотделимы от природы, как камни и скалы. Они ни в чем не нуждались и даже не знали, в чем могут нуждаться. Единственное, что от них требовалось, это исполнить волю Бога, а они выразили свою волю и преступили Закон.
Эти люди были самим совершенством, истинным творением Бога, потому что оказались равны ему. Они покорились не его выбору, а сделали свой. Бог замер в восхищении, его план удался. Но первые люди устыдились своего выбора, своей смелости. А значит, устыдились своего Творца. Ведь они думали, что совершенны, а оказались непослушными детьми… Бог выслушал их, вздохнул, дал им Закон, как жить дальше, и удалился в Сад растить розы.
Такой была одна из сказок Дома Гильяно.
* * *
Кто бы мог подумать, что дон Гильяно – островитянин! Вообще-то на остров семья переехала чуть меньше года назад, до этого Дом клана Гильяно находился недалеко от Неаполя. А поместье на Ланке стояло заброшенным с XVII века. Дом сохранился, но в каком же он был упадке! До сих пор шли ремонтные работы, во многих спальнях еще только завершали отделку. Полностью восстановили первый и третий этажи. Заросший джунглями сад пришлось разбивать заново. Благо на острове достаток пресной воды, лужайки и кусты зазеленели через месяц, зацвели розы. Полосу пляжа, примыкавшую к поместью, ограничивал риф, а с другой стороны – изгиб труднопроходимых джунглей, но даже без этих естественных барьеров на пляж Гильяно никто бы не стал соваться – местные считали территорию запретной. Хоть за века память о грозном семействе стерлась и выветрилась, остались легенды и суеверные страхи. В пользу Гильяно говорило и народное поверье о том, что в заброшенных домах живут злые духи.
Но с тех пор, как началась реставрация и ремонт, злых духов, похоже, в доме только прибавилось. Они с утра до вечера таскали стройматериалы, шумели и пилили. Джунгли мягко скрадывали грохот стройки, но люди в деревне неподалеку в тревоге прислушивались и вздрагивали, когда ветер доносил до них резкий звук. Дом Гильяно не мог принести на остров добро. Эту истину в ланкийских семьях передавали из поколения в поколение, и Гильяно здесь видеть не желали. Вот только хозяева Дома ни у кого разрешения не спрашивали. Они владели этой землей, и они решили вернуться.
Дом Гильяно перемещался в пространстве вместе со всей семьей, со всеми законами и традициями, даже с костями мертвецов. Мебель, кухонная утварь, постельное белье, занавеси, ковры, ширмы – все грузилось на корабль и путешествовало со своими владельцами. Дом на новом месте был один в один таким же, как дом прежний, спальни распределялись таким же образом, как раньше, и обставлялись в точно таком же стиле и точно такой же мебелью, как в Доме на берегу Неаполитанского залива.
После девятичасового перелета в аэропорту Вайнеров никто не встретил, пришлось взять такси, чтобы добраться до южного побережья. Сумерки сгустились, как чернила, и перешли во влажную тропическую ночь. Так что к поместью Гильяно гости доехали уже в полной темноте. Таксист принял деньги, но наотрез отказался помогать с чемоданами. Выгружая багаж, он понес по-английски какую-то несуразицу, понятно было только то, что он не хочет и не может заходить в ворота, потому что там живет «большой человек», и вообще ему нужно убираться отсюда немедленно.
Не было ни привратника, ни сторожа, ни звонка, чтобы вызвать прислугу, да чего уж там – не было и ворот как таковых. Только две облупленные колонны, которые венчали львы с недружелюбными мордами – так казалось в свете автомобильных фар, – и высокая стена вправо и влево от колонн. Машине не проехать, значит, предполагалось, что гости должны идти к дому пешком. Вайнеры растерялись. Элен злилась: в любой заминке, в каждой трудности этого путешествия ей виделось намеренное пренебрежение, козни семьи Гильяно.
Таксист воспользовался моментом и удрал, так что теперь они оказались в кромешной темноте, лишь за воротами дорогу обозначали редкие фонари. Похоже, их задачей было не освещать дорогу, а указывать путь. Ада предложила Марку и Элен идти в дом, в то время как сама она посторожит багаж – не от людей, которых и видно-то не было, а от обезьян, о любопытстве и проворстве которых предупреждают каждого, кто въезжает на остров.
– Не боишься? – спросил Марк невесту.
Ада улыбнулась в ответ:
– Идите. Я в порядке.
Но, когда мать и сын прошли за «ворота», ей показалось, что стена отделила ее от них. Она видела их спины, но ощущение было таким, будто между ними пролегли тысячи километров. Стояла теплая ночь, но Ада поежилась, как от внезапного холода. Вдруг подумалось: вот они приехали к тайному правителю, жестокому и могущественному, вступая на территорию владений которого, ты отдаешь ему свою волю, он становится твоим господином и может в любую секунду потребовать твоей смерти.
Тропический лес жил неумолкаемой жизнью: кто-то стрекотал, шелестел и вздыхал в ветвях. Ада прижалась спиной к стене, чтобы хотя бы сзади не ждать нападения неспящей мартышки или змеи. «Интересно, водятся ли тут большие змеи вроде питона или анаконды? А хищники? Тигры? Они ведь охотятся ночью, – перебирала она в голове. – Дикие слоны есть – это точно. Но слон ведь не кабан, он не бросится на тебя с разбега. А если бросится, то можно не беспокоиться о дальнейшем: мокрого места от тебя не останется».
Но случилось нечто более жуткое, чем нападение бешеного слона: черные тени вышли из ворот и окружили ее. И если бы они быстро не подхватили чемоданы, закричала бы, ей-богу. Пока мрачная процессия двигалась к дому, она пыталась с ними заговорить, но черные тени упорно молчали.
Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 132
