— Я — Сарэйд. Моя судьба мне известна. И годы мои долги, — заверила она взволнованного мужчину и закусила губу, едва отвернулась.
Поверил или нет?
— Вы ведь искренни со мной? — проворчал за ее спиной ректор.
— Вы не доверяете мне? — лукаво проговорила ведьма и решительно направилась к воротам.
— Несомненно доверяю! — воскликнул Элазар, шагая следом за босой женщиной.
В этот миг небо потемнело, словно кто-то заслонил солнце, и тяжелые крылья сорвали свежую листву с деревьев, поднимая дорожную пыль. Черный дракон опустился перед путниками, приветственно опуская голову, а затем немедленно обратился.
— Рад встрече! — Фелан Тригви, брат леди Айлы, тепло пожал протянутую руку Элазара и почтительно склонил голову перед Сарэйд: — Такая честь для меня…
Саргон постарался не рычать, когда дядя его беспокойного ученика вздумал целовать руку его спутницы. И к чему все эти приветствия? Фелан незамедлительно предложил им следовать через ворота, и едва они закрылись за их спинами, как с тревогой повернулся к гостю:
— Еще раз хочу поблагодарить за все, что вы сделали и продолжаете делать для моих мальчишек. — Тригви вновь склонил темную голову, затем выпрямился и жестом руки указал на разрушения: — Это все, что осталось от прекрасных садов Раегдана.
— Я сделал недостаточно, раз позволил подобному произойти, — ответил Саргон, обводя янтарным взглядом окрестности.
Сарэйд неотрывно смотрела на обугленные стволы деревьев и выжженную траву. Ведьма молча прошла вперед, ступая по черной от гари земле, не обращая внимания, что пачкала свои босые ноги.
— Я буду сопровождать вас. Желаю убедиться, что вы в безопасности, — глухо проговорил Фелан.
Дракон расстегнул верхнюю пуговицу своей куртки и тяжело вздохнул.
— Айла так и не покидала своих покоев? — поинтересовался Элазар.
— Нет. Это-то и тревожит меня безмерно. Просто чую, что чем дольше она там находится, тем больше глупостей приходит в голову этой женщине! — прорычал Фелан. — Как себя чувствует Келейр? Как мой племянник? Проклятье… как мой единственный внук?
Фелан Тригви провел ладонью по небритому лицу и покачал головой.
— Они держатся стойко, — ответил ректор, — и ваша невестка и внук здоровы.
— Я так и не смог явиться в Арфен, не хочу оставлять Айлу одну. Ее необходимо вытащить из этих комнат!
— Что вы намерены делать? — поинтересовался Саргон.
— Неистово желаю убить ее, — глухо пробормотал мужчина, — но вынужден буду обратиться к королю с просьбой признать Айлу Броган недееспособной и учредить над ней опеку.
— Вы действительно намерены обратиться к Дарему? — спросил Саргон, глядя на него.
Тригви сощурился, отчего сильнее стали видны морщинки в уголках его серых глаз. Затем горько усмехнулся:
— Считаете и меня безумцем?
— Отнюдь, — заверил его Элазар. — Я восхищен вашей…
— Глупостью? — приподнял бровь Фелан.
— Решимостью, — поправил ректор хозяина Оберона.
Тем временем Сарэйд неспешно шла по выгоревшему саду. Ведьма касалась ладонями обугленных стволов, шепча слова утешения, будто говорила с живыми созданиями. Мужчины с удивлением наблюдали, как яркими пятнами выделялись ее следы на горелой траве. Там, где проходила Сарэйд, земля словно вздыхала, обновляясь и наполняясь жизнью, и уже показывались молодые зеленые побеги. Осыпалась черная корка с деревьев, являя взору лесной ведьмы обновленную, молодую кору.
— По следам моим да за солнцем моим… — Сарэйд распустила волосы, и они заструились золотом по ее плечам. — Неси весть радостную, пей да напейся мною…
На какой-то миг Элазар испугался, что она вновь решит обрезать их, но ведьма продолжала говорить с землей, обращаясь к солнцу и питая ветер своею силой. Она позволяла ему шептать вместе с измученными ветвями деревьев, даруя им новую жизнь.
— Удивительная женщина, — тихо проговорил Тригви и шутя толкнул Саргона плечом в плечо.
— Удивительная, — согласился ректор, не сводя глаз со своей спутницы.
Природа Раегдана оживала, вздыхала, шелестя свежей зеленью, стирая остатки пожарища. Сарэйд все шла по земле, приговаривая и касаясь стен замка, пик стражников в темных доспехах, скрипящей повозки, что везла тяжелые бочонки во внутренний двор, и даже резвой лопоухой собаки, которая пыталась схватить лошадь за шелковый хвост.
Она касалась, словно мать своего дитя, даруя покой душе и частичку собственного тепла. Оно разливалось медом по телу, заставляя улыбаться и хмурого дядьку на телеге, и небритого стражника, и женщину с корзинкой белья, и радовало глупое животное, довольно свесившее свой язык.
— Она не наводит морок, — простонал Саргон, глядя на ведьму, прислонившуюся к стволу арпеники, щедро усыпанной бело-розовыми бутонами. — Что она творит?
Элазар коротко кивнул Фелану и широким шагом прошел к своей спутнице. Стоило мужчине приблизиться, как Сарэйд повернула к нему голову, глядя из-под длинных ресниц.
— Вы так взволнованны, Элазар! — Женщина устало улыбнулась и протянула к Саргону руку, проведя пальцами по его щеке. — Не тревожьтесь зря.
— И вы еще хотите, чтобы я был спокойным? — возмущенно проворчал ректор. — Что вы затеяли, скажите на милость?
— Я не стану использовать ветер против огня, — ведьма снова привычно склонила голову набок, — и не стану морочить мятежные души. Морок не мой метод, Элазар. Я исцеляю, только и всего.
— Но теперь вы слабы! Проклятье… — со стоном проговорил Саргон и подошел совсем близко, желая лучше видеть ее лицо. — Я обещал позаботиться о вас. Разве могу не сдержать слово?
— Значит, вы дали обещание? — Глаза ведьмы сверкнули, и она подняла голову, пристально глядя на мужчину.
— Верно, — глухо ответил Саргон.
— И не устрашитесь? — прошептала Сарэйд, обдавая его лицо теплым дыханием.
— Не бывать такому…
Ему пришлось прерваться, поскольку мягкие губы ведьмы коснулись его подбородка, а стоило опустить голову ниже, как коснулись и его губ. И были они слаще дикого меда и того ветра, что играл прядями ее волос, напоенных ароматом цветущей арпеники.
ГЛАВА 18
На предложение Фелана остаться и заночевать в замке Саргон ответил отказом. Пусть его спутница и была уставшей, дикие леса для них были безопасней, чем стены Раегдана. Понимал это и дракон, но из вежливости должен был произнести эти обязательные слова. Он устало улыбнулся, провожая гостей, и Саргон не удержался:
— Мы с вами прекрасно знаем, в какие неспокойные времена живем. Осмелюсь напомнить, что вы в каком-то смысле единственная семья двум очень беспокойным мальчишкам и одной юной особе. Будьте осторожны, Тригви.
