— Да нет, — протянул Алекс, — она не такая.
— Такая, — отрезал Клинт, тряхнув головой. — Наверное, именно это и сводит меня с ума.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
«Ах, дрянь, какая же она дрянь! Ну ничего, очень скоро эта сучка будет моей!»
Как и прежде он сидел в своем кабинете и предавался размышлениям, нетерпеливо постукивая пальцами по гладкой поверхности стола. Чтобы лучше думалось, протянул руку и налил виски в высокий стакан.
Раздражало одно: больше всего на свете он ненавидел ждать, а дело, ради которого он явился в этот городишко, требовало времени. Возникли некоторые осложнения. Обдумывая свой план, он не принял во внимание, что встретит здесь кучку ковбоев, готовых сломя голову ринуться на защиту его трофея.
Но и эти бравые ребятишки не поняли, с кем имеют дело.
Медсестра становится все беспокойнее, это заметно. Ей страшно, очень страшно. У Эндовера ничего не получится, в этом он ни секунды не сомневался. Парень слишком увлекся попытками уложить белокурую девицу в койку, поэтому на некоторое время перестал контролировать своих людей. А зря. Того бедолагу в кустах следовало вовремя сменить, о чем Эндовер не позаботился. Охранник устал нести вахту и уснул. Всего лишь на минуту или две, но этого хватило.
Неужели Эндоверу неизвестно, что дьяволу не нужно много времени, чтобы привести в действие задуманный план? Или же — он глумливо ухмыльнулся — послать одного из своих многочисленных падших ангелов вместо себя?
Поиграв стаканом, в котором плескалась янтарная жидкость, он поднял телефонную трубку и потыкал пальцем в клавиши. Оставалось еще одно дельце, связанное с медсестрой и ее любовником, и сейчас самое время его провернуть.
— У нас все готово? — рявкнул он в трубку.
В голосе Джейсона Стоукса на другом конце провода послышались нервозные нотки.
— Да, шеф, все в порядке, — ответил Стоукс.
— Надеюсь. Это в твоих же интересах.
— Но, как я уже говорил раньше, если кто-то из них окажется дома, его придется убрать.
— Ну и убирай на здоровье, — прорычал он; разговор начинал его тяготить. — Мне нужно вернуть мои деньги, на остальное мне плевать. Каким образом это будет сделано, не моя забота. Тебе ясно?
— Да, сэр, — тихо сказал Джейсон.
— Отлично. Приступай.
Не дожидаясь ответа, он бросил трубку. Ни в каком ответе он не нуждался, поскольку Стоукс прекрасно знал, что его ждет в случае неповиновения. Еще не зажили шрамы на лице, полученные им в последний раз, когда Стоукс не выполнил приказ.
Допив виски, мужчина отставил стакан. Потом встал и подошел к окну. Перед ним простирался Роял, штат Техас. Черт, поскорее бы убраться из этого мерзкого городка! Впрочем, ждать осталось недолго, и когда это произойдет, он уедет отсюда другим человеком, потому ЧТО вновь обретет утраченную гордость и отомстит женщине, дважды обокравшей его.
Женщине, которая украла его дочь и полмиллиона долларов.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
— Ну что, я была права? — Тара ткнула пальцем в самое прелестное рождественское деревце на елочном базаре, укрепленное на празднично украшенном постаменте, и выжидающе посмотрела на Мариссию и Джейн.
Мариссия улыбнулась, отчего на правой щеке образовалась милая ямочка.
— Конечно, права, — успокоила она подругу.
— Честное слово, один только запах свежей хвои может поднять человеку настроение! — обрадовалась Тара. — А ты почему молчишь, Джейн? Ты не согласна со мной?
Джейн покрепче прижала к себе малышку Отэм и кивнула:
— Согласна, елка просто великолепна.
— А она не слишком высока для моей гостиной?
— Вовсе нет, — возразила Джейн.
— Видели бы вы елку, которую притащил на днях Дэвид! Прямо монстр какой-то! — весело рассмеялась Мариссия, глядя на подруг. — Он сказал, что это — первый подарок из очень многих, которые он намерен мне преподнести. По-моему, эта гигантская ель целых тридцать лет росла в диких лесах на склоне Аризоны.
— Но ведь тебе она понравилась, — поддразнила ее Тара.
— Ну конечно! — воскликнула Мариссия. — Еще как понравилась.
— Молодые мужья всегда балуют своих новоиспеченных женушек.
Мариссия сделала кокетливую гримаску.
— Ты тоже можешь испытать, каково это — получать первые подарки от мужа, Тара.
— Ну, для этого ей надо сознаться, что она влюблена, — засмеялась Джейн.
Легкий вздох вырвался из груди Тары. Не потому, что подруги сказали то, о чем она думала все последнее время, а потому, что ее мысли не являлись для них тайной за семью печатями. Как случилось, что она, здравомыслящая, запертая на все замки сестра Робертс, могла позволить себе так раскрыться!
Она провела ладонью по лицу, как бы проверяя, не проступила ли на лбу запись из ее девичьего дневника: «Я люблю Клинта Эндовера».
Когда мимо них прошел один из молодых людей, обслуживающих елочный базар, с большой линейкой в руках, Мариссия склонилась поближе к Таре и произнесла:
— Дэвид сказал мне, что сегодняшнюю ночь ты провела не одна.
Тара почувствовала, как у нее запылали щеки.
— Лучше бы он поменьше болтал, — буркнула она.
Мариссия поиграла бровями.
— Он занимается этим только тогда, когда его рот не занят поцелуями, дорогая.
Сверкнув фиалковыми глазами, Джейн так заразительно рассмеялась, что Мариссия тоже не смогла удержаться, а через секунду и Тара присоединилась к ним.
Она искренне наслаждалась обществом этих двух молодых женщин, которых по праву считала своими подругами и которые совсем недавно появились в ее жизни. С сотрудницами по больнице ей тоже было хорошо, но Джейн и Мариссия — это совсем другое дело. С ними так легко, можно поболтать о том о сем, посмеяться, забыть о неприятностях… По всему этому она скучала еще со школьных времен, а сейчас благодарила судьбу за то, что подарила ей общество двух чудесных подруг, хотя они и раскрывают все ее секреты с фантастической легкостью. Ну и пусть, от них ей скрывать нечего.
— Ой, смотрите, Санта-Клаус пришел! — воскликнула Мариссия и дотронулась до руки Джейн: — Не возражаешь, если я покажу его нашей крошке?
— Пусть посмотрит, — согласилась Джейн, передавая ей Отэм.
Мариссия поправила на малышке теплую вязаную шапочку, прижала девочку к груди и понесла ее в сторону шумной толпы, собравшейся вокруг Санты. Тара и Джейн остались одни. Тара вгляделась в лицо подруги и снова заметила в ее глазах беспокойство, которое появилось в них утром, когда она узнала о письмах.
Усадив Джейн на ближайшую скамейку, она спросила:
