Леон возвел Пишту Карлоша в герцоги сразу по прибытии в замок и дал ему родовое имя – Юнг.
– Теперь ты – герцог Пишта Карлош ди Юнг, носи свой титул с честью и достоинством. У тебя в руках власть и большие обязанности, не подведи меня, парень, – с этими словами наследный принц убрал с плеча юноши меч.
– Ваше высочество, разрешите вопрос? – пролепетал донельзя ошалевший Пишта.
– Спрашивай, да прекрати называть меня величеством.
– Господин Леон, а что означает слово «юнг»?
Землянин хмыкнул:
– В переводе с одного из языков дальней страны – юный. Беги в кабинет, составляй указ и дворянскую грамоту. Я подпишу да печать поставлю.
– Господин Леон, в указе вас полностью именовывать?
– Само собой – Леон I ди Сполето, но не свети бумагу где попало.
– Не сумлевайтесь, Ваше вел… Ой, вырвалось, извините.
– Ладно, беги.
Счастливый Пишта исчез.
Новый герцог, представленный народу на другой день после казни, толкнул яркую и эмоциональную речь, с обещаниями о снижении налогов и наступлении в ближайшее время светлого будущего. Которое горожане получили тут же, не уходя с площади. Новый герцог приказал доставить тридцать пять бочек вина из подвалов замка. Халява, она и в Бамбурге халява. Почтенные отцы семейств, юные студиозусы, беднота и нищие, мужчины и женщины, трезвенники и язвенники – все поддались этому всепоглощающему чувству хапнуть что-то даром. Вечером в столице трезвых не было, за исключением наемников и местных стражников, которым «посчастливилось» заступить утром в суточный караул.
Вечерний променад Яны, в компании с любимым Леоном, не состоялся, ввиду занятости последнего – он засел с Пиштой в кабинете, обложившись бумагами. Составляли дальнейшие прожекты и планы поднятия экономики герцогства – дело, конечно важное, но донельзя нудное с точки зрения девушки.
Пофыркав в негодовании, наемница не отказалась от выхода в город и, прихватив музыканта Рона, в летней коляске подалась из замка. Объехав за час достопримечательности столицы и подивившись чистоте улиц, Яна приказала кучеру из местных рулить в самый престижный трактир с хорошей кухней.
– Эт значить, в «Наливное яблоко», – не задумываясь, пробубнил абориген, щелкая вожжами.
Трактир действительно оказался заведением высшего разряда: два бугая-вышибалы на входе просеивали публику, пуская только платежеспособных, да и цены отпугивали простой люд. На пятачке у коновязи сгрудилось несколько колясок и оседланных лошадей, хозяева которых предавались чревоугодию в трактире
Внутри все оказалось вполне благопристойно, а по случаю раннего часа – почти без пьяной публики. Ее наемница недолюбливала. В дальнем углу обнаружились знакомые морды – наемники из их отряда. Они мирно завтракали, запивая жаркое молодым вином. При появлении начальства – реакции никакой – Яна заранее подала знак. Она здесь инкогнито. Поднявшись с Роном на второй этаж, умостились за чистым столом у окна. Тотчас прибежала служанка:
– Что господам угодно? Есть жаркое с фасолью в подливе, оленина в горшочках, куропатка, томленная в печи с белым соусом…
– Погодь, не тараторь… – далее последовал обстоятельный заказ, включая дорогое вино.
Яна, как и большинство наемников, не откладывала заработанные монеты в копилку, следуя нехитрому правилу жизни: сегодня жив, а завтра – кто его знает.
Пригубив терпко-сладкого вина, взялись за куропатку, источавшую аромат. Закончив с первым блюдом, не торопясь, дегустировали нежнейшую оленину. Разговоры за столом не вели, наслаждаясь трапезой.
На первом этаже послышался шум, громкие крики и женский визг.
– Рон, дружочек, глянь, что там стряслось.
Музыкант безропотно подался к лестнице. Вернувшись, доложил:
– Это недобитый барон Адольф ди Зиген скандалит, госпожа Рареш.
– Надеюсь, не с нашими вояками?
– Нет, он служанок тискает, орет, что хочет большой и чистой любви.
– Вот скотина, испортил нам обед. Ну я ему покажу большое и чистое чувство, архак[19] его закусай.
Наемница бросила серебрушку на стол:
– Рассчитайся с заведением и прихвати с собой три бутылки вина, а я пойду наведу порядок. Да, ничему не удивляйся.
Рон поднял брови.
– Не обращай внимания на мои фокусы, так надо.
– Ага, как прикажете, госпожа.
Музыкант хлопнул в ладоши, призывая прислугу, а Яна, меняя внешность, спустилась на первый этаж.
В общем зале атмосфера накалилась до предела. Барон с пятеркой прихлебателей явно нарывался на скандал. Назревала генеральная драка, и наемники справедливо считали сыграть в ней первую скрипку. Но все испортила невесть откуда появившаяся яркая красотка, с таким глубоким декольте на блузке, что у мужской части посетителей заныли зубы. Действительно, зрелище не для слабонервных – идеальной формы грудь, обнаженная до розовых сосков, маняще колыхалась в такт скользящим шагам спускающейся ослепительной блондинки, а четко очерченные пухленькие губки настолько призывали к поцелуям и ласкам, что основная масса мужчин спеклась одномоментно и давилась слюнями, перемежаемыми икотой.
Барон застыл в нелепой раскоряченной позе – подобных женщин неземной красоты ему встречать не доводилось. Не дрогнули лишь ветераны-наемники, они-то сразу распознали Янины шуточки и потому с особым интересом следили за дальнейшим развитием событий.
Девушка между тем «белым лебедем» подплыла к барону и, усевшись за столик, поманила того пальцем. Тот засучил копытцами, заблеял и послушно опустился рядом. Роковая красотка чарующим голосом сирены попросила подать прохладного легкого вина. Барон зыркнул на свиту – те разбежались по залу, и вскоре на столе перед Яной (а это была, естественно, она) и бароном стояло с десяток запотевших бутылок и тарелок с фруктами.
Для ясности картины необходимо сказать несколько слов о самом бароне ди Зигене. Единственный сын у родителей, он рос избалованным ребенком. С детства имел взрывной характер. Кроме воинских занятий, охоты и кутежей ничем не интересовался. Барон, кстати, на виселицу не попал благодаря своим сомнительным увлечениям.
Перед самым началом мятежа в Империи ди Зиген оказался в приграничном городке Герлиц, куда ежегодно стекались любители рыцарских турниров. Архаика и яркость подобных зрелищ привлекала много публики, в том числе и богатенькой. Разыгрывались нешуточные призы – дорогие доспехи, редкой красоты мечи и кинжалы, и самое главное, весьма солидные кожаные мешочки с золотом и серебром. Оборотистые люди давно сделали из турниров доходный промысел – работал тотализатор со всеми атрибутами. И договорные поединки, и подставные бойцы. Словом, все как положено. За неделю турнира некоторые деловары умудрялись наживать состояния – народу-то приезжала тьма. Не только из окрестных трех герцогств, но и из соседнего королевства Гален, чьи жители слыли весьма азартными людьми. Игры, пари и заклады – неотъемлемая часть жизни почти любого галенца. Правители королевства давно смикитили получать доход с человеческой слабости. Игромания, поддерживаемая государством, – страшная штука. Соседи не зря называли (за спиной) галенцев больными на всю голову.
