-- Мам... Мы все тебе благодарны... Особенно Вадька, -- он пропустил вперед Аркадия на костылях и закрыл за собой дверь.
Лия Исааковна опустилась на табурет у входной двери и положила руки на колени.
Вадим лежал, молча, на своей кровати и думал о том, даст ли Лия Исааковна номер Маши или снова заупрямится? В его голове больше не было никакой мысли. Он лежал без движения, почти не моргая. Да и особенно-то не подвигаешься -- все тело ныло от боли и не хотелось даже поворачивать голову. Вадим, молча, смотрел в потолок. Ему в лицо било полуденное солнце, заливая всю палату, но он не видел его. Не видел он и того, как изменился его молодой сосед.
Тот лежал и вспоминал, как в палату ворвалось солнце по имени Васька. Высокая, зеленоглазая, она поразила своим жизнелюбием. Эта радость настоящего била из нее, словно фонтан. Фонтан солнечных брызг...
Молодой человек лежал на своей кровати с блаженной улыбкой. Блаженство было прервано самым бесцеремонным образом братьями Гермлерами. Кирилл распахнул дверь в палату и пропустил Аркадия, затем захлопнул ее. Аркадий осторожно устроился на деревянном стуле и вытянул больную ногу. Вадим выжидающе смотрел на них. Но братья не торопились разговаривать с другом, а Вадим смотрел то на одного, то на другого. В конце концов, он не выдержал:
-- Какого черта! Долго вы будете со мной молчать, переглядываясь? – Сорвался Вадим.
-- Не ори, -- спокойно попросил Кирилл. -- Нам стоило большого труда, убедить мать в выдаче номера Маши.
-- Ну... Не томи...
Аркадий протянул другу, сложенный вдвое, листок. Вадим хотел схватить листок, но рука медленно потянулась за ним... принял клочок, зажал в кулаке и прижал к груди. Благодарными, полными слов и слез, глазами смотрел он на друзей. Все молчали. Никто не проронил ни слова несколько минут, а только смотрели друг на друга. Потом Вадим крепко зажмурил глаза и две скупые слезинки потекли по вискам на подушку. Молчание затянулось -- просто никто не знал, что говорить.
С соседа сошла блаженная улыбка, и он смотрел на них, ничего не понимая. Он просто лежал и смотрел на взрослых мужчин, которые, по всей видимости, были старыми друзьями. Кира посмотрел на брата и оба молча ушли из палаты. Они не хотели мешать другу. А Вадим очень медленно раскрыл сжатую ладонь и на простынь упал смятый клочок бумаги. Такой заветный клочок! так же медленно, дрожащими пальцами, он раскрыл его и прочитал: Красилова Мария...дальше шел номер сотового телефона.
"Только бы она его не поменяла!" Он достал из-под подушки свой телефон и набрал цифры номера. В трубке послышались гудки. -"Как долго!"
-- Да, кто это? -- Послышался женский голос.
-- Маша... -- хриплым голосом произнес Вадим. Во рту у него пересохло. -- Маша. Это ВЫ?
-- Да. А кто вы? – Спрашивали на другом конце трубки.
-- Машенька, -- сглотнув, снова произнес Вадим, -- Машенька...Это Вадим...
Тишина повисла в эфире. Каждый на обоих концах не верил, что такое возможно.
--Вадим, -- выдохнула она. -- Вадим...Как ты меня нашел?
-- Это не я, а Кира с Аркашкой. Они уговорили мать покопаться в бумагах Всеволода Анатольевича.
Маша молчала. Она не знала, что ему сказать.
-- Маша, ты меня слышишь?
-- Да, Вадим, слышу, -- сдавленным голосом сказала она. -- Я ждала, что ты позвонишь.
-- Извини, что долго заставил тебя ждать, -- улыбнулся он.
Маша не видела его улыбки, но по голосу почувствовала.
-- Маш, Я хочу тебя увидеть...
-- Приезжай, -- просто ответила она.
-- Сейчас не смогу, -- голос Вадима зазвучал виновато. -- Я...немного помялся...
-- Что?! Снова? Сильно? – она закричала в трубку.
-- Нет...не очень... – Постарался успокоить ее Вадим.
Но Маша не слушала его слов и горестно кричала в трубку:
-- Тебя ни на минуту нельзя оставить одного!
Вадим только улыбался. Ему было приятно, что она беспокоилась о нем. И пусть кричит. Пусть.
-- Машенька...Я немного в больнице...и у меня добавился еще один шрам...Маленький...
В трубке застонала от боли Маша. От его боли.
-- Вадим, я приеду к тебе! Только не двигайся с места! Никуда!
-- А я пока и не могу, -- засмеялся он. -- У меня сотрясение. Дерево перешло дорогу.
-- Я завтра буду у тебя! -- Безапелляционно, произнесла Маша и отключила телефон.
-- Маша! Маша! -- Кричал в трубку Вадим, но на другом конце молчали. Он набрал номер Киры. Тот ответил сразу. -- Кира! Я позвонил Маше...
-- Молодец! -- Похвалил он друга.
-- Ты не дослушал: она завтра приедет.
-- Снова? -- Удивился Кирилл. -- Ты что, рассказал ей про свое новое приключение? -- Догадался он.
-- Чуть-чуть и она накричала на меня.
-- И правильно! Позвони Ваське. Она хотела познакомиться с ней. Вот и будет повод. А я скажу маме, и она приготовит вкусный обед.
-- Ага! Все будут вкусно обедать, а мне лежать здесь и облизываться? -- Завозмущался Вадим. -- ничего не получится у вас без меня! -- И отключил телефон.
Он с большим трудом поднялся с больничной кровати и пошел в ординаторскую. Доктор Сидел за столом и что-то писал, увидев в дверях рослого больного, поднял брови.
-- Бромштейн, вам что-то нужно? – Доктор поднял на него глаза.
-- Да. Мне нужно, чтоб вы меня выписали сегодня.
-- Зачем? -- Не понял доктор.
-- Я не могу здесь больше лежать. Мне дома будет лучше, -- он умоляюще посмотрел на лечащего врача.
-- Ну...что ж... Тогда вы должны написать заявление о том, что больница не несет ответственности за последующее состояние.
-- Хоть сейчас! -- Радостно ответил Вадим. -- Можно ручку и бумагу?
Получив все, что просил, Вадим Бромштейн писал заявление под диктовку доктора. Потом посмотрел на листок бумаги, теперь ставшим документом, он передал его доктору. Тот нашел карту больного и вложил листок в него.
-- Завтра можете приехать за больничным? -- Спросил доктор.
-- Конечно! -- Радостно ответил Вадим и вышел из кабинета.
По дороге в палату позвонил Кириллу.
-- Приехать за мной можешь?...Сейчас... Меня выписали... Хорошо...Через час жду.
В палате Вадим быстро собрал вещи и стал ждать друга. Ждать было невыносимо. Минуты тянулись, словно их оттягивало что-то назад, а не вперед. он то с трудом подходил к окну, то снова укладывался на кровать. Час...Целый час ждать. он посмотрел на наручные часы: ждать осталось еще сорок минут! Черт! Когда они закончатся? он снова мосмотрел на циферблат -- прошло еще две минуты. Дверь распахнулась и в палату ворвалась Васька. Его маленькое и самое дорогое солнце.
