Вечер. Буддийский монах, набрав свою деревянную чашу наконец едой (рыба, овощи, овощи, овощи), садится на холме на окраине последней деревни из тех, что он обошёл в поисках пропитания, чтобы, наконец, принять пищу первый и единственный раз за день.
Монах устал, его босые натруженные ноги сбиты и потрескались. Он жадно поедает пищу, хватая её троеперстием, щепоткой.
Следует ли из этой трогательной сцены (монах в шафрановой робе, голова обрита), что буддизм есть тот свод правил, который рекомендуется мною? Нет, нисколько.
Приводится лишь пример воздержания в насыщении организма пищей, с большим успехом и без вреда для здоровья практикуемый буддистскими монахами уже несколько тысячелетий.
Один раз в день. Тотчас после захода солнца. Или в момент захода.
Тогда вы все будете, мы все будем, тощими, мускулистыми и мужественными.
Еда — удовольствие. По-видимому, второе по значению после секса. (Дыхание — также удовольствие, но к нему человек привычен, дыхания — много, а еда совершается несравненно реже дыхания.)
Товарищ Анатолий
К нему стали приходить озабоченные передачей власти партийцы. Первым явился Т., бородатый, гололобый, ссохшийся, но все тот же Анатолий — наперсник и друг каждому партийцу… «утоли моя печали» Партии, всегда готовый выслушать исповедь и утешить душу.
В силу специфики утешения души и принятия исповедей Т. в конце концов приобрёл инстинкт говорить только полушёпотом. Он дожидается посвящения в сан священника и станет таковым, если руководству РПЦ не претит бывший партиец в качестве служителя Божия. В том, что они в РПЦ давно разведали, кто он такой — бывший член какой партии, в церковной организации тоже есть своя служба безопасности, Председатель не сомневался.
У Т. в прошлом был на счету один крупный, как в тюрьме говорят, «косяк», а то быть бы ему сейчас преемником Председателя. В сущности, Председатель бы не возражал, но слишком дело это прошлое было известно Партии и, хотя слишком много воды утекло, не забыто. Косяк скорее был допущен Т. по неопытности, однако что сделано, то сделано.
Будущий священнослужитель так и не стал бывшим партийцем, на самом деле ярость борьбы продолжает его привлекать… Как лидер Партии плохого он не наделает, разве что приблизит Партию к православию. Но и звёзд с неба не будет хватать, но хоть не угробит Партию… В любом случае Партия его не примет.
Председатель сделал Т. крепкого чаю с сахаром и стал ходить мимо него, слушая, с чем тот пришёл.
Т. советовал назначить преемником недавнего члена Исполкома П., очень известного в стране человека разносторонних талантов, и не бедного. «У Партии будет хотя бы базовое финансирование, как с вами было».
— Он слишком близок к власти.
— Однако он остаётся с нами много лет.
Если бы Т. настаивал, Председатель сказал бы ему: «Только через мой труп, Анатолий! Предлагаемый тобой человек, вероятнее всего, уведёт Партию прямиком в сателлиты власти, не по злому умыслу, но по глубокому убеждению, только что это меняет, уведёт. Он получил от главы Донецкой Народной Республики должность представителя ДНР в России и доволен своей пластиковой ксивой, как дитя. Исполкому он в феврале предложил создать для ДНР отряд из партийцев, „добро“ на спецподразделение якобы дал сам первое лицо ДНР. Так как глава ДНР сам не решает такого масштаба проблемы, решает Москва, то маловероятно, что этот проект может быть реализован. Это ещё если предположить, что всё будет именно так, как об этом говорили П. и глава ДНР. Да и говорили они в сауне, а сказанное в сауне серьёзно как можно воспринимать?»
При всем уважении к известному на всю страну человеку П. Председатель всё же видел в нем подростка. Не по возрасту, но по отсутствию трагизма в его жизни. У того слишком удачно складывалась жизнь, никаких зазубрин, случайных смертей не просматривалось. Страданий тоже не наблюдалось, удачная жизнь, правда, он идентифицирует себя как партиец.
Анатолий, светлые с безумием глаза под плиссированным морщинами лбом, низко склонённый над кружкой чая, глядел на Председателя интенсивно. Два эти человека слишком хорошо знали друг друга. Вероятно, Анатолий не испытывал к Председателю приязни, но Председатель вызывал невольное уважение Анатолия. Поскольку двадцать лет стоял во главе Партии и неизменно безальтернативно переизбирался тайным голосованием, и против него голосовали вот как: один раз — два человека, другой раз — четыре из нескольких сотен делегатов. Стар он только стал, лет на тридцать опережая в возрасте самых давних партийцев.
Чаем пахло хорошо и завлекательно. Заваренный в немецкой кружке чай, хорошо пропаренный, чёрный цветом, вызвал у Председателя зависть. Он стал делать себе слабый кофе, это был уже второй за день кофе, вторая кружка, но хотелось.
— А. А. слишком легкомысленен, питерский наш Д. — чудаковат и порою наивен, к тому же питерский, а председатель должен жить в Москве. Правда, у него плюс тот, что у него есть свой аппарат, люди, с которыми он работает полтора десятка лет, если не два…
— Знаете, единственный, у кого есть всероссийская известность, это П. И финансирование, хотя бы базовое, ведь вы ранее тащили Партию на себе, у нас нет другого такого самостоятельного и преуспевающего кандидата.
— Анатолий, следуя вашей логике, в преемники следует найти олигарха. Я бы предпочёл капрала, то есть ефрейтора, молодого, талантливого и наглого.
— Как Гитлер?
— В сущности — да, народный тип нам нужен, которому бы верили простые люди. Если бы нас кто-то услышал, то осудил бы, не правда ли? Но мы же профессионалы, и вы, и я понимаем, что нам нужен умный, агрессивный, прыгучий мужик лет тридцати, желательно имеющий военный опыт.
