– А я как-то больше склонялся к мысли, – нерешительно заметил молодой человек, – что деньги совсем недурная вещь.
– Достаток – возможно. Но когда у вас столько миллионов, что… – она заключила фразу безнадежным жестом. – Однообразие, пресыщенность – вот что нагоняет глухую тоску. Выезды, званые обеды, театры, балы – и все это позолочено богатством, перехлестывающим через край. Порой даже хруст льдинки в бокале с шампанским сводит меня с ума.
Мистер Паркенстэйкер слушал с самым живым интересом.
– Мне всегда нравилось, – наконец проговорил он, – читать о жизни высшего света. Наверное, я немножко сноб[35]. К тому же я люблю знать обо всем как можно точнее. И у меня сложилось впечатление, что шампанское охлаждают в бутылках, а не кладут лед в бокалы.
Девушка рассмеялась – это его замечание искренне ее развеселило.
– Мы, те, чья жизнь проходит в праздности, – снисходительно пояснила она, – порой развлекаемся именно тем, что нарушаем установленные правила. С недавнего времени вошло в моду класть лед в шампанское. Но вскоре одна прихоть сменится иной. Неделю назад на званом ужине на Мэдисон-авеню рядом с каждым прибором лежала зеленая лайковая перчатка, которую предлагалось надевать, беря из судка маслины.
– О да, – вынужден был согласиться молодой человек, – все эти забавы знати остаются неизвестными публике.
– Порой мне кажется, – продолжала девушка, сопроводив легким кивком его признание в собственном невежестве, – что я могла бы полюбить только человека из низших классов. Труженика, а не никчемного бездельника. Но, увы, положение обязывает, и требования моего круга наверняка окажутся сильнее моих стремлений. Сейчас меня осаждают двое претендентов. Один из них – немецкий герцог. Я, правда, подозреваю, что первую жену он довел до безумия своей необузданной жестокостью. Другой – английский маркиз, настолько чопорный, что я, пожалуй, предпочту герцога. Но хотела бы я знать – что толкает меня говорить все это вам, мистер Покенстэкер?
– Паркенстэйкер, – смущенно пробормотал молодой человек. – Клянусь, вы даже не можете вообразить, как высоко я ценю ваше доверие!
Девушка окинула его прохладным взглядом, лишний раз подчеркнувшим разницу в их общественном положении.
– Чем вы занимаетесь, мистер Паркенстэйкер? – поинтересовалась она.
– О, у меня очень скромная должность. Но я надеюсь кое-чего добиться в жизни. Вы ведь не шутили, говоря, что могли бы полюбить человека из низшего класса?
– Разумеется, нет. Будьте уверены, ни одна профессия не кажется мне низменной, только бы человек пришелся мне по душе.
– Я служу, – объявил мистер Паркенстэйкер, – в одном ресторане неподалеку.
Девушка слегка вздрогнула.
– Но ведь не в качестве официанта? – спросила она, и в ее голосе прозвучали почти умоляющие нотки. – Всякий труд благороден, но… вы понимаете, прислуга…
– Нет-нет, я не официант. Я кассир в… – Со скамьи, на которой они сидели, были видны электрические буквы вывески над входом в ресторан на улице, тянувшейся вдоль парка. – Я служу кассиром вон в том ресторане.
Девушка взглянула на часики на браслете изящной работы и поспешно поднялась, сунув книгу в крохотную сумочку, висевшую у нее на поясе.
– Почему же вы не на службе?
– Сегодня у меня ночная смена, – ответил молодой человек. – До ее начала еще почти час. Скажите, но ведь это не последняя наша встреча?
– Право, не знаю. Может статься и так, что мой каприз больше не повторится. Но сейчас я должна спешить. Меня ждет званый обед, затем – ложа в театре. Снова все тот же замкнутый круг. Вы, вероятно, когда шли в парк, заметили автомобиль на углу? Сливочно-белый?
– С красными колесными дисками? – поинтересовался молодой человек. При этом его густые брови почти сошлись на переносице.
– Именно. Я всегда приезжаю в нем. Пьер поджидает меня у входа, будучи в полной уверенности, что я провожу время в магазинах на площади по ту сторону парка. Представляете жизнь, в которой приходится обманывать даже своего шофера? Прощайте…
– Но ведь уже совсем темно, – робко проговорил мистер Паркенстэйкер. – Позвольте мне вас хоть немного проводить…
– Если вы хоть немного уважаете мои желания, – резко возразила девушка, – вы останетесь здесь еще в течение десяти минут после того, как я покину вас. Я не ставлю вам этого в вину, но вы должны были бы знать, что на дверцах автомобилей обычно стоят инициалы их владельцев. Еще раз – прощайте.
После этого девушка торопливо, но не теряя достоинства, удалилась и вскоре почти скрылась в темноте аллеи.
Молодой человек провожал взглядом ее стройную фигуру, пока она не вышла из парка, направляясь к углу, где виднелся белый автомобиль. Затем он стремительно вскочил и стал красться за ней следом, то и дело прячась за деревьями, но ни на секунду не упуская девушку из виду.
Дойдя до угла, она мельком взглянула на белый автомобиль, миновала его и начала переходить улицу. Ступив на противоположный тротуар, девушка толкнула дверь ресторана со светящейся вывеской.
Ресторан был из тех, где можно пообедать дешево, но с шиком. Девушка проследовала через весь зал, скрылась где-то в глубине и тут же появилась снова, но уже без шляпки и вуали. Прямо за стеклянной входной дверью находилась касса. Рыжеволосая кассирша, сидевшая за ней, быстро взглянула на часы и спрыгнула со своего табурета. Девушка в сером платье моментально заняла ее место.
Молодой человек медленно побрел обратно. На углу он споткнулся о маленький томик в бумажном переплете – это была книга, которую читала девушка в парке. Он небрежно поднял ее и взглянул на заглавие: «Новые сказки Шахерезады». Молодой человек уронил книжонку на газон и с минуту стоял в раздумье, словно все еще колебался. Затем распахнул дверцу белого автомобиля, опустился на кожаные подушки сиденья и приказал:
– В клуб, Анри.
Погребок и роза
Жизнь мисс Пози Кэррингтон началась под невзрачной фамилией Богс в деревушке Кранберри Корнерс. В восемнадцать лет она обрела фамилию Кэррингтон и стала хористкой в столичном варьете. После чего с легкостью преодолела путь от «фигурантки», участницы знаменитого октета «Пташка» в нашумевшей музыкальной комедии «Вздор и вранье», к сольному номеру в танце насекомых в «Фоли де Рояль» и, наконец, к роли Тойнет в оперетте «Купальный халат короля» – роли, обеспечившей ей успех.
К моменту начала нашего рассказа мисс Кэррингтон купалась в славе, лести и шампанском, и предусмотрительный Тимоти Голдштейн, антрепренер, заручился ее подписью на солидном контракте, суть которого сводилась к тому, что мисс Пози готова блистать весь следующий сезон в новой пьесе Дайда Рича «При свете газа».
