Отряд выехал на центральную площадь. Кий встал на телегу и стал бросать в толпу рубахи, штаны, пояса, башмаки, полотна для платьев, шёлковую материю и прочее барахло. С других телег кидали добычу его подчинённые — Колыван, Щёк, сотские. Народ расхватывал на лету, снимали свою рвань, прикрывали тело новой одеждой. Другие на радостях бежали в кабак и пили за здоровье Кия.
Воины Кия ходили по городу в новых одеждах, увешанные золотыми и серебряными украшениями, на загрубелых пальцах горели перстни, на головах венцы и диадемы, из-за пояса торчало по нескольку кинжалов в дорогой оправе, сапоги из сафьяна топтали пыльные улицы. Многие шли на рынок. Не скупясь и не торгуясь, они по дешёвке продавали свои товары и пленных купцам, ростовщикам, богатым горожанам. Бойцы веселились, глядя, как жадно хватали их товары, иногда ссорились из-за них. И тут же покупали себе вино, разные иноземные товары, не скупясь и не торгуясь. Как добро пришло, так и уходит!..
Раскидав барахло, Кий пошёл домой. Рядом с ним шагала Власта. Им был устроен людской коридор.
Его величали все. Иные в умилении становились перед ним на колени, благословляли его и клали ему поясные поклоны.
Они вошли в дом. Толпа осталась на улице, но никуда не расходилась, надеясь на новый выход Кия.
Но он вдруг почувствовал страшную усталость. Напряжение последних дней навалилось на него непреодолимой тяжестью. Он через денщика попросил народ разойтись. Под окнами стало тихо.
Кий тяжело опустился в кресло и жалким взглядом посмотрел на Власту: мол, не обессудь, даже на ласки сил не осталось. Но она сама прильнула к его груди, обняла и прошептала:
— Как я изболелась по тебе, любимый!
Кий погладил её по руке, чмокнул в щёку.
— Я тоже.
Она помолчала и, заглядывая ему в глаза, сказала вкрадчивым голосом:
— Я сказала отцу, что люблю тебя и выйду за тебя замуж.
— А он что?
— Ответил, что ты не княжеского, даже не боярского рода и нам не ровня.
Кий вскочил и забегал по избе:
— Вот как! Когда надо защищать страну, так я «ровня», а как до житейских вопросов доходит дело, так я, значит, никто!
— Ну что ты, что ты! — Власта повисла у него на шее. — Он передумает! Вот увидишь, передумает!
Кий уселся на скамейку, тяжело дыша. Власта к нему — ласковой кошечкой:
— Кий, любимый, не расстраивайся! Всё уладится. А давай договоримся, что ты умыкнёшь меня! Я согласна! Хоть сегодня! Посадишь меня на горячего скакуна и умчишь далеко-далеко!
Умыкание (похищение) невесты было в обычае русов. Совершалось оно по согласию невесты и жениха в том случае, если родители были против их брака. Наутро жених приводил родителям невесты вено — корову или овец. Никто за умыкание не преследовал. Оно не считалось преступлением. Молодые тотчас прощались и вступали в родственные отношения с родителями, как будто ничего не бывало.
Однако Кий в настоящий момент умыкание считал унижением для себя. После победы над буртасами и восторженной встречи горожанами его войска он чувствовал себя героем, победителем и мог требовать к себе особого отношения.
— Ладно, не будем горячиться. Утро вечера мудренее. Да и устал я крепко, чтобы скакать куда-то на коне. Прилягу, сосну с часок.
И не успел прикоснуться к подушке, как тотчас уснул, будто в пропасть провалился. Он проспал полдня, всю ночь и только поздно утром следующее го дня его разбудил Колыван:
— Вставай, Кий. Князь к себе требует.
...Князь Яросвет немало подивился военному успеху Кия и отнёс его к числу случайностей: буртасы проявили беспечность, привыкнув безнаказанна нападать на земли кривичей, а Кий проявил недюжинную смекалку и сообразительность и подловил их на этой беспечности; такое нередко происходит у новичков в любом деле. Были и раньше на его памяти такие выскочки: пошумит-поговорит о них народ и скоро забудет. Так и с Кием случится. Пока он герой, у всех на устах, а через год никто о нём и не вспомнит. Будет где-нибудь в кабачке заливать вином свои обиды.
Но тут пришла Власта и стала говорить, что любит Кия и просит дать согласие на их брак. Вот к такому повороту событий он не был готов. Чтобы за безродного, простого крестьянского сына отдать единственную дочь! И это тогда, когда к ней начинали свататься сыновья бояр и знатных купцов! Нет и нет!
Но потом, как это часто у него бывало, в действие вступил рассудочный, практичный ум. Вспомнилось ему, как женил его в своё время отец на нелюбимой женщине, что оказалось хуже всякой пытки: любая пытка может продолжаться часы или дни, а здесь — всю жизнь. Жена попалась хилая, болезненная. Уподобилась родить ему лишь одного ребёнка, а потом многие годы чахла, пока не прибрал её Всевышний. И дал он тогда зарок себе, что единственную дочь отдаст только по любви, чтобы хоть она была счастлива в браке. А Кия Власта, видно, крепко полюбила. К тому же надо было передавать кому-то наследство, и немалое. Кий парень видный, находчивый, деловой, своего не упустит и не развеет богатство по ветру, как некоторые вертопрахи. Не из таких. На глазах князя сумел организовать военный поход против буртасов, всё учёл, подсчитал. А что касается простолюдина...
И тут князю в голову пришла блестящая мысль. Надо сполна использовать славу Кия: дать ему звание боярина[1]. И сразу одной стрелой убьёт несколько зайцев: и Кий будет награждён за свою победу, и у Власты будет достойный по званию муж, и население воспримет этот шаг как проявление государственной мудрости и любви к простому народу. Вот как можно выйти из запутанного положения, если проявить недюжинную выдержку и сообразительность!
Кия князь встретил с распростёртыми объятиями. В присутствии бояр, военачальников, купцов и всей своей дружины по княжескому двору он двинулся навстречу победителю, трижды поцеловал его в щёки, провёл к трону и усадил рядом с собой.
Тотчас сподвижники Кия вынесли ценные подарки князю — богато инкрустированное оружие, — мечи и кинжалы, лёгкую, но прочную кольчугу, а также драгоценную материю, каменья, серебряные и золотые украшения. Всё это было выложено к ногам князя и вызвало восторг у присутствующих. Ещё бы! Кий внезапным ударом сумел захватить ставку племенного вождя и вернуть всё, что награбил на Руси и у соседних народов!
Князь, в свою очередь, отдарил Кия прекрасно, инкрустированным мечом скифской работы. Кий у тотчас узнал изделие каменских кузнецов. Может, он сам трудился над этим мечом, а украшения накладывал его друг Дажан, который до сих пор корпит в своей чадной мастерской, вдыхая ядовитые газы Кий так сжал рукоятку меча, что побелели косточки пальцев...
— А ещё, посоветовавшись со своей дружиной, боярской думой, я решил присвоить Кию чин боярина, поскольку он своими военными успехами заслужил это почётное звание.
