Книга Право на убийство - Сергей Бортников

Ранний птах следователь Перфильев. Жаворонок!

Хотя все это разделение на «жаворонков» и «сов» я считаю чисто совковой выдумкой. Ну где на Западе вы видели сов? Одни жаворонки! Поднялись в пять утра — и разлетелись. Кто на своей машине, кто на электричке. До обеда отпахали — и по домам. В девять — десять вечера — отбой. Даже в новогоднюю ночь редко кто после двенадцати засиживается. Как по мне, то эту терминологию наш народ придумал только для того, чтобы оправдать собственную беспросветную лень. До двух ночи пьянствовал, до обеда проспал — так ведь я сова, что с меня возьмешь!

Одним словом, столь ранние появления следователя я воспринимал совершенно нормально и даже в какой-то мере был признателен ему за то, что, допросив-допытав с утра, он оставлял меня в покое на целый день.

На сей раз в следственном кабинете — не только Перфильев, но и адвокат Поровский. Весело начинается новая неделя!

— Вы были совершенно правы, — лениво бросает Марк Борисович. — Ваши отпечатки обнаружены только на стволе пистолета!

— Я могу быть свободен?

— Не торопите события, гражданин Семенов, — подает голос Яков Михайлович. — Пока вы нам еще необходимы!

— Но ведь я невиновен! — не слишком переигрывая, возопил я, — У меня от нар уже задница болит.

— Потерпите, еще немного потерпите, буквально день-другой, пока господин Перфильев оформит соответствующие документы, — взялся за свое адвокат.

Наша песня хороша — начинай сначала!

— Странные вещи получаются, Кирилл Филиппович, — продолжал следователь. — Этого капитана Изотова, у которого вы вырвали пистолет, так и не удалось найти!

— Ну и что?

— Когда вы объяснили, что «стечкиным» вам угрожал сотрудник милиции, а не наоборот, я начал верить в существование легендарной «Белой стрелы»! Ведь если не вы, то, по всей видимости, Изотов застрелил Гичковского!

— Логично.

— Но такого сотрудника в Приморском райотделе никогда не было! А по указанному им адресу на проспекте Добролюбова не жилой дом находится, а какая-то контора!

— Я-то здесь при чем? Может, фуфлыжная ксива у него была!

— Ну и нахватались вы всего за десять дней!

— С кем поведешься, от того и наберешься! Давайте поменяемся местами, посмотрю, как вы запоете через несколько часов. Во всяком случае от ваших «чего-с изволите-с» — камня на камне не останется!

Мне показалось, что Перфильев покраснел. Если так, то он не самый конченый следователь в мире. Обычно этих ребят смутить нельзя ничем.

Впрочем, Яков Михайлович быстро овладел собой и приобрел прежнюю окраску:

— Сотрудники милиции, задерживавшие вас в тот вечер, единодушны во мнении, что удостоверение, предъявленное капитаном Изотовым, было подлинным!

— В наших селениях есть такие Левши…

— Если бы документ вызывал хоть малейшие сомнения, ребята перезвонили бы в Приморское отделение и перепроверили личность этого человека.

— Мой сосед по камере утверждает, что в наше время вся милиция куплена братвой. Почему бы не допустить, что кто-то из отдела кадров или как оно там называется, торгует удостоверениями налево и направо…

— Ну, ты, полегче.

— Если вы хотите выяснить истину — научитесь слушать правду, сколь бы горькой она ни была!

Это цитата, но ни я, ни двое юристов, обхаживающих и облаивающих меня в унылом кабинете, не могут вспомнить, откуда она высыпалась.

— Убедил! Что ты знаешь еще об этом деле?

— Их было четверо. Допросите оставшихся троих.

— Допросил. Ездил в больницу к Кравченко, сегодня его выписывают. Вспоминал тебя добрым словом. В пятницу «сынка» вызывал, — Перфильев даже непроизвольно передернулся, вспоминая нечто с этим допросом связанное, — никаких зацепок. Друг друга они, Кравченко и… допрошенный, знают с детства, а вот мнимого Изотова — всего несколько дней. Познакомились в баре «Розмари», где они часто коротают вечера. Этот «капитан» имел уйму денег, если верить их рассказам… Странно для сотрудника милиции, не правда ли?

— Согласен! — без тени улыбки подтвердил я.

Ермильев специально работал на грани фола.

— Изотов три вечера подряд поил их на «халяву»!

— Ну и что из этого следует?

— То, что именно он замочил Гичку! (Кто там, что там говорил про жаргон?!) И никакой этот Изотов не милиционер, просто аферист, самозванец, наемный убийца! А «Белой стрелы» не существует в природе, иначе бы я знал о ней!

Примерно к такому выводу ты и должен подойти, господин следователь. Мы совсем не стремимся афишировать нашу деятельность.

Вслух же я сказал только:

— Это точно. Не поставить в известность такого крутого следователя никто бы не посмел!

— Не язвите, Кирилл Филиппович, — вмешался адвокат.

— Наша задача — обезвредить органы от таких оборотней, оградить честных бойцов правоохранительных органов от клеветы и наветов, — совершенно не обратив внимания на реплику своего товарища, Перфильев продолжал размышлять вслух. — Я подозреваю, что эта троица связана каким-то образом с нашим самозванцем. Закрыть «сыночка» не могу решиться — папаша шум подымет; Кравченко в больнице. Зато третьего я задержал на несколько суток и запер в «Крестах». Санкция прокурора имеется… Только как заставить его давать показания?

— У вас два способа — понты и пытки. Как его фамилия?

— Потемкин!

— Гм… Скажите ему, что Изотов раскололся. Все валит на него. Мол, и пистолет Потемкин достал, и Гичку он порешил… Снимите с него отпечатки пальцев, а затем объявите, что еще и эти «пальчики» нашлись на пистолете. Ответственностью за дачу ложных показаний попугайте…