— Не забывайте, что существуют наемники, — заметил Алэн Дюлейн. — Люди такого типа частенько заботятся о своем алиби.
Казалось, Амбиелли развеселился.
— Вы занимаетесь изучением моего типа? — съязвил он.
— Выходит, вам не известно, где она? — отрывисто спросил Солсбери. — Если же вы знаете, прошу вас... Я свое слово сдержал. Если это вы, то деньги должны быть у вас. Почему же ее нет? Почему она не вернулась? Мне плевать на все остальное. Пусть только она вернется.
«Какой же я жалкий старикашка!» — думал Солсбери.
— У вас кто-то пропал? — поинтересовался Амбиелли.
— Моя дочь. Моя дочь. Моя дочь.
— У вас была дочь?
Это «была» пронзило грудь Солсбери и ранило в самое сердце.
— Ее украли, да? — В голосе Хохенбаума звучало искреннее удивление.
Амбиелли слегка повернулся в кресле и взглянул на него.
— Вам что-нибудь известно? — спросил Малыш.
Амбиелли улыбнулся.
Алэн встал.
— Ладно. Это произошло в среду. Вы оправданы полностью. — Он постарался вложить в следующие слова угрозу. — А где вы, Амбиелли, были вчера вечером?
— Я, мистер Дюлейн? — переспросил Амбиелли. Он не страшился угроз. Этот маленький человечек сам был ходячая угроза.
— Уорнер, свяжитесь с Рейли или с кем-нибудь еще. Пусть они установят, где эти двое были вчера вечером.
— Очень интересно понаблюдать, как работают люди вашего типа, мистер Дюлейн, — съязвил Амбиелли. — А что такое могло произойти вчера вечером?
«Он-то знает, — думал Солсбери. — Разумеется, он все знает. Но ведь я ему сам об этом сказал. Он или не он? Если он, то прощайте все надежды».
— Это он? — услышал Солсбери голос Алэна. — Это Хохенбаум? Мистер Солсбери! Этот человек взял у вас деньги?
Солсбери никак не мог сосредоточиться.
— У вас создалось впечатление, что это был здоровый парень, — допытывался Алэн. У него была физиономия обиженного ребенка. — Ну, а голос?
— Это был фальцет, — сказал Солсбери.
— Скажите что-нибудь фальцетом.
— Ууу? — прорычал Малыш.
Амбиелли затрясся от беззвучного смеха.
— Вроде этого, — пропищал Алэн.
— Иди ты к черту, — буркнул Малыш. Амбиелли утирал пальцем слезы.
— Прошу прощения, — давясь от смеха, выговорил он.
— У вас хватает наглости смеяться в моем доме? — напустился на него Солсбери.
— Прошу прощения, — повторил Амбиелли, однако в его голосе не было ни раскаяния, ни угрызения совести. В нем было что-то зловещее, как стальное лезвие ножа. Оно рассекало все на своем пути. И вдруг Солсбери открылась нагло заявляющая о себе суть этого коротышки: «Я делаю то, что хочу — кричало в нем все. — Если хочу, я смеюсь. Я... я... я... » Этот человек — ходячая угроза. Бомба. Да, этот способен на все.
— Вы, сэр, так мне и не ответили. Это был крупный человек. — Алэн нервничал. — Хорошо, если вы не в состоянии его опознать, как вы думаете, человек, который вас ограбил, мог быть Хохенбаумом?
— Я не знаю, — уже совсем другим голосом ответил Солсбери, — он это или нет. Может, и он.
— Вас ограбили? — удивился Амбиелли. — Любопытно. И довольно-таки хитро, а? — Он тряхнул головой. — Малыш, этого не было в книге?
— В какой книге? — безо всякого любопытства поинтересовался Алэн. Он был растерян.
— Да, — кивнул Малыш. — Кажется, было, босс.
— Как вы думаете, почему ее нет? Ведь я заплатил, — теперь Солсбери мог говорить спокойно.
Отчаяние проявляло себя не так бурно, как надежда. «Если это сделал он, эта мина замедленного действия, эта тонкая скорлупа обходительности вокруг звериного «я», тогда нет никакой надежды», — думал Чарлз.
— Я и в самом деле ничего не могу сказать. — Амбиелли был сама любезность и отчужденность. — Мне, мистер Солсбери, ничего не известно о вашей дочке.
— Нам об этом ничего не известно, — возмущенно буркнул Малыш Хохенбаум.
Уорнер отошел от телефона.
— Они все проверят. В конторе сказали, Рейли едет к нам. — Но Уорнер не все сказал. Он загадочно вращал глазами. Алэн в нерешительности отвел взгляд.
— Вы сообщили в полицию? — промурлыкал Амбиелли.
— Нет.
— Деньги, разумеется, пометили. Или, по крайней мере, записали номера банкнот?
Ему никто не ответил.
У Солсбери вырвался стон. Амбиелли щелкнул языком.
— Вы должны заявить в полицию, — он вроде бы их упрекал, а на самом деле над ними насмехался.
— Мы это знаем, — сказал Алэн.
— Тогда я подожду их здесь, — добавил Амбиелли, вздыхая. — Ведь придется повторить все с самого начала. Всю эту ерунду насчет зуба.
— Думаю, вас может навестить полиция, — сказал Алэн.
— Поинтересоваться по поводу зуба?
— Поинтересоваться, не вы ли похитили Кэтрин Солсбери.
— Вы задаете мне вопросы, — улыбнулся Амбиелли, — а сами не слушаете моих ответов.
— Вы так и не сказали мне, где были вчера вечером.
— Да дома я был, — пожал плечами Амбиелли. — Со мной был Малыш.
Раздался звериный рык верзилы. Амбиелли встал.
— Так вы считаете, что у меня может быть зуб? — задумчиво произнес он. — Вы задаете вопросы. Небось, вы в отчаянном положении. — Глаза цвета красного дерева с любопытством разглядывали Солсбери. — Выходит, она не сбежала? Вижу, вы это исключаете. — Складка между бровей так и не распрямилась.
Зазвонил телефон.
Спрашивали Алэна. Он взял трубку. Солсбери медленно перевел дух. И когда он перестанет замирать от каждого звонка? Когда его сердце поверит в то, что она больше никогда не позвонит?..
Амбиелли что-то высматривал, к чему-то прислушивался. Зверя почуял?..
Алэн положил трубку, и Уорнер, который во время телефонного разговора стоял с ним рядом, выскользнул из прихожей. Исчез, будто его здесь и не было. Алэн вернулся в гостиную.
— Мне кажется, Амбиелли, на сегодня все. — Он был оживлен. Будто ждал кого-то еще.
Хохенбаум хотел было оскорбиться, но Амбиелли только улыбнулся.
— В любое время. Если понадоблюсь — в любое время, господа. — Амбиелли с готовностью направился к двери, однако уходить не спешил. — Только, пожалуйста, обращайтесь непосредственно ко мне. И, вполне возможно, что в следующий раз встретимся у меня в кабинете. Кстати, я покупаю недвижимость, которую в сопровождении целой свиты свидетелей так удачно присмотрел в среду.
