Закончив рассказывать о себе, я все равно не мог прервать разговор. Я задал вопрос, и добрый голос рассказал о своей семье: о прекрасном сыне и об ужасном муже. Поппи сказала, что завидует Мэгги. Говорила, что мечтает, чтобы ее любили так же, как я любил свою жену. Она забыла, что такое любовь. Возможно, со стороны Поппи было эгоистично так говорить, но мне понравились ее слова. Слишком долго я был поглощен медленным угасанием жены. Рассказ о жизни других людей отвлек и освежил меня. Голос женщины, не угасающей от рака, вернул мне силы.
Наш первый разговор длился около четырех часов, на следующий день мы говорили столько же, на следующий – еще четыре часа. Мы избегали вспоминать источники наших несчастий и просто болтали о глупостях, делились воспоминаниями о школе, говорили о любимых фильмах. В основном это был легкий треп. Думаю, мы оба уже забыли о том, что можно вот так беззаботно болтать.
Компания, на которую я работаю, продает болеутоляющее по всему миру. Но добрый голос Поппи стал лекарством, которое утолило мою боль. Благодаря ей я почувствовал себя сильным.
Поппи предложила встретиться. Она выглядела не так, как я себе представлял. Я думал, она будет похожа на мою жену, как бы странно это ни звучало. Я с облегчением увидел, что между ними нет ничего общего. Поцелуй Поппи был таким бодрящим и незнакомым!
Именно Поппи продвинула наши отношения вперед. Очень скоро она сообщила, что хочет построить новую жизнь со мной. Мы договорились, что она бросит мужа и я буду о ней заботиться. Она показала мне фото Дина. Мэгги не могла иметь детей. Я пообещал любить Дина как собственного сына. Я снял для нас квартиру и начал подыскивать школу для мальчика. Мне казалось, что все происходящее – знак судьбы. После смерти Мэгги я думал, что это имеет смысл.
Все было готово. В понедельник я приехал, чтобы забрать Поппи и Дина. Прекрасным июльским днем мы должны были отправиться в наше новое жилище в Уэртинге. Я даже выставил свой дом на продажу и пообещал Поппи купить новый дом, который она выберет. Я сказал, что потрачу все унаследованные средства на нее и на Дина, на нас! На самом деле это были деньги Мэгги. Ее отец владел магазином в Найтсбридже. Мэгги, должно быть, переворачивается в могиле…
– Поппи вытянула из вас много денег?
– Я платил за всякие мелочи: за номер в отеле и обслуживание. Я не давал ей наличными крупных сумм. Нет, Поппи не была охотницей за деньгами, ничего такого! Она была просто беззаботной и эгоистичной, слишком склонной к манипулированию беззащитным человеком. Наличие у меня средств подтолкнуло ее к тому, чтобы уйти из семьи. В понедельник утром Поппи прислала мне сообщение. Сказала, что нервничает и не знает, как сказать обо всем мужу. Я посоветовал ей сконцентрироваться на хорошем: на новой жизни со мной. Она так и не ответила. Ее муж был драчуном и бил не только словами, но и кулаками. И Поппи предпочла его мне!
– Вы когда-нибудь встречались с Дином?
– Нет, вплоть до ночи убийства.
Когда по лицу мужчины побежала слеза, инспектор Скиннер не предложила ему салфетку. Йен попросил воды, но ему было отказано. Он сможет попить, когда они закончат.
– Значит, Поппи пообещала вам новую жизнь, а потом подвела. И что вы почувствовали?
– Мне хотелось ее наказать! Она нарушила обещание, и я опять остался ни с чем! Даже хуже! Я позвонил на горячую линию для людей, оказавшихся в отчаянном положении. Мне просто хотелось, чтобы кто-то меня выслушал. Но вместо того, чтобы выслушать, Поппи Раттер меня использовала! Я чувствовал себя покинутым. Моя жизнь и так полетела к чертям, а Поппи заставила меня еще раз все это пережить. Она сломала меня вторично.
– Как вы ее убили?
– Когда в понедельник днем она вышла из моего фургона, я сразу же поехал домой и проглотил столько таблеток, сколько поместилось в мою ладонь. Я хотел умереть, но у меня не хватало смелости пустить машину с утеса. Я думал, что умер, но вечером очнулся на полу в ванной. Голова раскалывалась, зрение туманилось…
– Какие именно таблетки вы приняли?
– Антидепрессанты. Я крал их на работе и сам лечил себя после ухода Мэгги. Когда мое зрение нормализовалось до такой степени, что я мог сесть за руль, я сразу поехал в Брайтон. К тому времени была уже ночь. Я удивился, что меня никто не остановил. Я припарковал фургон недалеко от дома Поппи. Был понедельник, и я понял, что она работает на горячей линии. Я позвонил и попросил ее к телефону, но меня не соединили. Поэтому я ждал, пока она вернется домой. Поппи прошла мимо моего фургона. Я помахал ей, но она посмотрела сквозь меня, словно я был ошибкой, о которой она с легкостью забыла.
Инспектор Скиннер вторично отказала мужчине в стакане воды.
– А потом Поппи стала главной участницей изуверского представления! Я стоял на тротуаре и наблюдал за счастливой парой в гостиной. Они за что-то поднимали бокалы. Уверен – она знала, что я за ней наблюдаю! Поппи так поцеловала мужа, что я понял: она никогда не будет моей. Я чувствовал себя преданным! И вдруг появился Дин. Я не знал, что он делает один в такое время на улице, но решил воспользоваться представившейся возможностью. Было непросто привлечь его внимание. Я сказал, что потерял собаку, однако это не сработало. Тогда я схватил мальчика за руку и собирался украсть его на одну ночь, чтобы показать Поппи, как больно, когда теряешь того, кого любишь больше всех на свете! Но сосед остановил меня и заставил отпустить мальчика.
Инспектор Скиннер сделала пометку.
– Продолжайте рассказывать. Что было дальше?
– Я немного погулял по округе. Я был ошеломлен и чувствовал себя беспомощным. А затем заметил, как прямо на меня идет муж Поппи – Терри Раттер! Он так громко топал, что я подумал: «Он спешит за мной», – но Раттер прошел мимо. Я вернулся к фургону и взял разводной ключ. В окне гостиной я видел Поппи. Она плакала. Я позвонил в дверь и встал у окна. В конце концов она меня впустила.
– И что было потом?
– Я дал Поппи еще один шанс, сказал, что сейчас мы можем убежать. Когда она отказалась, я ударил ее и продолжал бить, пока она не перестала двигаться. Теперь я понимаю, что такое совершить убийство. Поппи Раттер разбудила во мне убийцу!
– Для протокола: вы признаётесь в убийстве Поппи Раттер?
– Да, я ее убил.
– Вы убили ее в гостиной.
– На кухне. Подальше от любопытных глаз: с улицы все видно. Я собирался выйти сухим из воды.
Инспектор Скиннер по крайней мере минуту изучала свои записи.
– Расскажите, как именно вы ее убили.
Детектив заставила Йена Кокса восстановить сцену убийства, показать, какой рукой под каким углом он наносил удары, и описать положение тела после падения.
– Почему вы решили признаться именно сейчас? – спросила инспектор, когда все вернулись на свои места.
– Я признаю́сь ради Дина. Он вот-вот потеряет отца из-за преступления, которое я совершил. Это несправедливо! Как бы я ни ненавидел Терри Раттера, я не могу так поступить с Дином.
