— А-а, — он пьяно ухмыльнулся. — Решили все-таки перед нашей свадьбой расстаться. Как благородно.
— Гриша, почему ты такой пьяный?
— А ты думаешь, очень приятно трезвым смотреть, как любимая женщина милуется с другим? Невероятно! Второй раз меня предала! А я второй раз, как полный лох, попался! А еще юрист! Все, дорогая, прощай. Я тоже пошел. В субботу завезу тебе твои вещи, а из твоей квартиры свои заберу!
— Гриша! — Она хотела остановить его.
— Нет. Я тебе не верю и больше никогда не поверю, — сказал он внезапно трезвым голосом. — И не пытайся меня вернуть. Бесполезно. Какая же ты все-таки шлюха!
Он встал и ушел, а Света осталась сидеть, оглушенная и онемевшая от унижения и омерзения. Она многое могла бы простить Грише, пожалуй, даже все, кроме последних слов. На нее смотрели люди с других столиков. Надо как можно скорее уйти, но миновать огромный зал ресторана нет сил. А уж вести машину…
— Извините, но я невольно подслушал ваш разговор.
Она подняла заплаканные глаза. На место Артура опустился мужчина с соседнего столика. Горло по-прежнему сжимал спазм, она не могла произнести ни слова, и в ответ на его слова у нее вырвался только жалобный всхлип.
— Не надо ничего говорить, — чуть хрипловатым баритоном произнес он. — Лучше помолчите и успокойтесь, а я все сам скажу. — Он протянул ей пачку сигарет. — Не курите? — Она помотала головой. — И правильно. Хотя сейчас, вероятно, было бы даже полезно. Ну ничего. Мы сейчас водочки закажем.
Она опять помотала головой.
— И не пьете? Вот это зря. Вам сейчас просто необходимо снять стресс.
— Я за рулем, — хрипло выдавила она.
— И только в этом дело? — Он улыбнулся. — Бросите машину на стоянке, а я вас доставлю, куда прикажете. Да вы не волнуйтесь. Я не маньяк. Вот моя визитная карточка, а вот моя фотография.
Порывшись в портфеле, он вынул свежий номер газеты. «Новости сегодня», — прочитала Светлана. Действительно, солидное издание. А вот его статья. И его фотография. Павел Фаворов. Политический обозреватель. Она часто читала его статьи и несколько раз видела его по телевизору в различных политических ток-шоу и даже в программе «Время».
— Решили у меня интервью взять? — обрела наконец голос Светлана. — Только я ведь к политике никакого отношения не имею.
— Причем тут интервью? — Он поднял густые черные брови. — Просто хочу вас утешить. Эти два субъекта вели себя за гранью моего понимания. Э-э! Только не вздумайте снова плакать. Такая красивая женщина должна не рыдать, а гордо идти по жизни и плевать на всяких уродов. Света, извините, я ваше имя тоже подслушал, да они оба одного вашего мизинца не стоят! Официант! — остановил он молодого человека, как раз проходившего мимо с подносом, — будьте любезны, принесите нам водки. Или вы предпочитаете вино, Света?
— Да. Красное.
— Тогда бутылку хорошего красного вина на ваше усмотрение! — распорядился Павел.
Официант ушел. Света спохватилась:
— Я с незнакомыми мужчинами не пью.
— Очень правильно! — поддержал ее Павел. — Но какие же мы с вами незнакомые. Я в курсе практически всей вашей интимной жизни. Давайте-ка я вам сейчас быстренько о своей расскажу, и получится, что мы с вами очень близко знакомы.
— Вы ничего не знаете, — возразила она. — Гриша, ну тот, который скандалил, он все неправильно понял.
— Света, вы хотите сказать, что Артур Пустовалов не был вашим любовником?
— Вы как журналист меня спрашиваете? — испугалась она.
— Я занимаюсь политикой, а не светской хроникой. А спросил как мужчина. Хотя, не хотите, можете не отвечать. Вопрос действительно не слишком скромный. Просто я его задал, потому что вы сказали, что Григорий…
— У нас был с Артуром роман, но пять лет назад окончательно завершился.
Павел хмыкнул.
— Не смею оспаривать ваши слова, но мне не показалось, что он завершился.
— И вы мне не верите!
— Нет, нет, нет! Только не плакать! Я вам верю, просто объясняю, почему Григорий подумал по-другому. На его месте я сперва разобрался бы в ситуации.
Официант принес вино.
— Пейте, — велел Павел.
— А вы? — Светлана нерешительно покрутила бокал в руках.
— Я вас домой повезу! — И он принес со своего столика минеральную воду. — А теперь рассказывайте!
Они сидели, он то и дело подливал ей вино, а она говорила и говорила, и боль и обида постепенно уходили из ее души. Он так внимательно и с таким участием слушал, что ей хотелось рассказывать дальше и дальше.
Какое-то время спустя в сумке опять зазвонил телефон. Неужели Григорий? Но нет, звонили с работы. Светлана растерянно поглядела на Павла:
— Ой, а я уже пьяная. Не могу я туда в таком виде ехать. Что же мне им сказать?
— Да проще простого, — спокойно откликнулся он. — Скажите, что застряли в пробке. А еще через полчаса позвоните сами: мол, судя по всему, отравились за обедом и едете домой.
«Как у него все просто!» — восхитилась она и последовала его совету. Павел, окинув взглядом зал ресторана, сказал:
— Кажется, последние свидетели ваших неприятностей уже удалились. Можем тихонечко продвигаться к машине. Остается вопрос к какой, вашей или моей? Могу отвезти вас на своей, но тогда ваша останется здесь, на стоянке. Но если вы мне ее доверите, вам не о чем будет потом волноваться.
— Ой, я далеко живу. Лучше действительно на моей, — ответила Света.
— Замечательно. Поехали.
В пути он начал рассказывать о себе. О двух своих неудачных браках. Оба раза Павел не очень хотел жениться, однако каждый раз складывались уже какие-то отношения, которые он не мог решиться разорвать и плыл по течению, хотя почти не сомневался, что брак обречен.
— Первый раз выдержал три года, второй — целых пять.
— Такие плохие женщины были? — сонным голосом осведомилась Светлана.
— Напротив, очень хорошие, — возразил Павел. — На плохих ни за что не женился бы. Просто не мои. К счастью, детей не оставил.
— Жены ваши детей не хотели? — спросила Света.
— Нет, я. Знал, что все равно расстанемся, вот и не торопился. Дети-то не виноваты, что я не нашел свою женщину. Я и точку-то оба раза ставил, когда мне предъявляли ультиматум: или заводим ребенка, или разводимся.
— Не любите детей?
— Люблю. Но мне жалко детей из несчастливых семей. Сам в такой рос.
Припарковав машину, он отправился провожать Светлану домой, так как она уже еле шла. Вино одурманило голову, к тому же ее укачало.
— По-моему, вам надо выпить чаю, — уже когда они стояли в передней, сказал Павел.
