Далее повествование переходит к матери девушки. Поняв, что влюбилась в жениха дочери, она не находит себе места, мучается и страдает, но преступная любовь захлестывает ее все сильнее. Она уже не может противиться ей, поскольку таких сильных чувств не испытывала даже в молодости. А жених дочери вдруг начинает уверять, что влюбился в нее, как только увидел. Бедная женщина пытается сопротивляться, но сил не хватает. Дочь застает мать в постели с собственным возлюбленным, и жизнь обеих женщин превращается в сущий кошмар. Мужчина думал, что две влюбленные в него кошки начнут, фигурально выражаясь, драть друг другу когтями бока, а он будет наблюдать со стороны и веселиться. Но выясняется, что и мать, и дочь – обе готовы принести себя в жертву. В конце концов они предлагают ему сделать выбор. Мужчине не нужна ни мать, ни дочь. Комедия, которую он ставил, стала сама собой трансформироваться в трагедию. Участвовать в ней он не собирается. Он объявляет женщинам, что не любит ни одну, ни другую, и уходит.
В эпилоге, написанном от лица автора, выясняется, что и мать, и дочь ждут ребенка от этого мужчины. Девушка не выдерживает свалившегося на нее груза проблем и выбрасывается из окна. Честь по чести похоронив дочь, мать тоже сводит счеты с жизнью. Мужчина, который ничего не знает об этом двойном самоубийстве, в уличном кафе лениво флиртует с очередной женщиной и думает при этом, что жизнь чертовски скучна.
Мне показалось, что в этом романе Манана Мендадзе превзошла самое себя по части тонкого психологизма. Создавалось такое впечатление, будто автор одинаково хорошо знает и женщин, и мужчин. Я не могла сдержать слез, когда читала о страданиях двух обманутых женщин, ставших игрушками в руках мерзавца. И в то же время этот мерзавец был как бы и не таким уж мерзавцем. Его достала жизнь и женщины, которые вешались на него гроздьями. Он разуверился в любви и решил брать от жизни хотя бы то, что она в избытке может ему предложить: развлечения. Пусть жестокие, но всего лишь развлечения. Мужчина не знал, что эти две дурочки так серьезно его воспримут, особенно та, сорокалетняя, которая, казалось бы, тоже уже терта жизнью. Он, не слишком любимый собственной матерью, даже не мог предположить, что в семьях бывают и другие отношения, что мать и дочь могут быть так преданы друг другу. И о смерти обеих он так и не узнал. Манана выписала мужской характер таким образом, что почему-то верилось: если бы он узнал, что произошло с обманутыми им женщинами, это изменило бы его кардинально.
Надо ли говорить, что сюжет чуть ли не в деталях повторял рассказ Виктора Серебровского. Вторую часть их фамилии я буду для краткости опускать. Девушку в романе звали Катей, но это была история сестры Виктора – Наташи – и их матери. Мастоцкому я обо всем этом рассказывала, а потому и на него роман Мендадзе произвел соответствующее впечатление. В книге была описана реальная жизненная история. Кто-то мог, конечно, рассказать ее Манане, но вряд ли это сделал Виктор. Он не стал бы трезвонить о трагедии собственной семьи всему свету. Но у семьи могли быть знакомые, которые... Нет... Написано будто изнутри происшедшего... Будто действующим лицом... Или таким образом проявилось мастерство Мендадзе?
Нет, нет и нет! Тот, кто писал, очень хорошо знал перипетии истории, потому что многие детали до тонкостей совпадали с тем, что рассказывал мне Виктор. Тогда кто мог написать эту книгу? Сама Наташа? Нет... Наташа не знала, что мать тоже покончит с жизнью. Не знала... Но могла предположить, если они уж так любили и чувствовали друг друга. А мать... А мать могла поступить так, как написала Наташа, выполнить ее, так сказать, последнюю волю...
Нет, ерунда... Откуда у двадцатилетней девушки такое знание жизни? Мужчин? И потом... Манана Мендадзе на книжном рынке уже лет пять и находится на первых местах в рейтингах популярности с первых же вышедших в свет книг... Не в пятнадцать же лет начала писать романы Наташа Серебровская! Конечно, нет... Тогда... значит... писала ее мать... Ее мать? А что? Возраст у нее подходящий, жизненного опыта уже не занимать. Она могла сначала смоделировать свою смерть, а потом проиграть этот вариант в жизни.
Я захлопнула книгу и еще раз посмотрела на обложку. В верхнем правом углу красовалась золотистая надпись «Новинка». Еще бы... Свежи пока могилы... Перелистав книгу, я уткнулась в листок с выходными данными. Да... конечно... роман вышел уже после смерти обеих женщин... Лебединая, так сказать, песнь... Но тогда...
Я пулей выскочила из кресла и бросилась в коридор. Когда я натягивала куртку, из кухни выбежал заспанный всклокоченный Мастоцкий.
– Ты куда? – крикнул он еще хриплым со сна голосом.
– В книжный... – буркнула я и ринулась к дверям.
– Погоди... – Кирилл перегородил мне дверь. – Зачем?
– Надо посмотреть, не вышла ли очередная книга Мендадзе.
– Ты что, думаешь, она печет их, как блины? На той, которую ты читала, ведь ясно написано: «Новинка»!
– Кира, я не знаю писательской кухни. Может быть, за месяц... а уже прошло гораздо больше... профессионалам ничего не стоит сбацать новую вещь...
– За какой месяц?
– Ну... Ты же не случайно дал мне это читать! Ты ведь тоже понял, что сюжет совпадает с историей, которую я тебе рассказывала... Уже много больше месяца прошло со смерти Наташи и ее матери. Я хочу знать, не появился ли за это время новый роман Мананы Мендадзе!
– Давай посмотрим в Интернете!
– Нет! Я хочу сразу купить! И парочку предыдущих!
– А если их нет в продаже?
– Кира! Манана Мендадзе всегда есть в продаже! В нашей стране популярнее ее автора нет!
Мастоцкий сдернул с вешалки свою куртку и сказал:
– Хорошо! Пошли вместе! Я боюсь тебя отпускать одну!
Из магазина мы вернулись с охапками книг в руках. На нервной почве скупили по экземпляру чуть ли не всех имеющихся в наличии произведений. Даже не сняв куртки, я опять опустилась в кресло и уставилась на обложку еще одной новой книги Мендадзе. На ней также золотилась надпись «Новинка» и была изображена очередная красивая женщина, поющая в микрофон. Роман назывался – «Последний шлягер». Что-то мне очень не нравилось в этой женщине, в ее микрофоне.
Я перелистала книгу и, прочитав выходные данные, поняла, что роман вышел в свет уже после смерти Серебровских. Ну-у-у... в конце концов, «Последний шлягер» мог быть написан и раньше... Как бы вперед, чтобы не сразу прервалась деятельность Мендадзе. Может быть, матери Наташи хотелось еще добавить интриги, сыграть, так сказать, вслепую... Странно, конечно, но кто их знает, этих писателей... Что там делается в их умах, набитых виртуальными историями? Впрочем, как оказалось, не только виртуальными...
А может быть, это издательство выбрало, какой роман печатать вперед из двух новых, которые предоставила им Серебровская один за другим?
Я могла бы гадать еще долго, поскольку боялась начинать чтение. Мне казалось, что я узнаю из романа что-то такое, чего бы мне лучше не знать. Но и не читать почему-то казалось опасным.
