Есть ли на свете второй такой изощренный ум?
Эмили перевернулась на живот и спрятала лицо в подушку.
По большому счету, секс был здесь ни при чем. Просто она искала способ защитить свое сердце. Она и замуж за Берта вышла для того, чтобы Джеймс не мог разбить ей сердце.
Джеймс воплощал собой страсть. Берт гарантировал покой и стабильность. Берт оказался ненадежным, а ее брак — далеким от спокойствия. В то время как Джеймс был крепким как скала.
Джеймс был ее скалой. Ее опорой. Она всегда могла на него опереться.
Слезы обожгли ей глаза. Эмили прикусила губу и натянула подушку на голову, словно могла укрыться от самой себя.
Она превратила их жизни в кошмар. Она маленькая трусливая страусиха. Своим выбором она погубила их всех: себя, Берта и Джеймса. Но Джеймс не отвернулся от нее и дал ей второй шанс. А она еще артачится!
Эмили села, прижав скомканную подушку к животу. Она любит Джеймса. Она всегда его любила. Он пугал ее накалом своих страстей, но за десять лет он отлично научился владеть собой. Она чувствовала в нем прежнюю неукротимость, но теперь он чаще смеялся и шутил. Он научился быть терпеливым и не спорить понапрасну.
Он желал ее.
Он мечтал прожить с ней жизнь. Он отдавал ей всего себя без остатка, и Эмили вдруг захотелось принять то, что он ей предлагал, — его сердце, ум, тело, жизнь.
Она тоже хотела прожить с ним жизнь. Она знала, что вместе им будет фантастически хорошо. Она представляла себя его женой. Представляла, как будет просыпаться с ним в одной постели, готовить ему завтрак, дразнить его. Это будет похоже на те каникулы, которые они провели вместе, только лучше, потому что они выросли, поумнели и стали принимать действительность такой, какая она есть.
Но не все обстояло так гладко. Джеймс плохо ее знал.
Она была настоящей мотовкой и могла часами бродить по магазинам и транжирить деньги.
Она была импульсивной и часто совершала необдуманные поступки. Она и предложение Берта приняла от отчаяния, узнав, что Джеймс на три месяца уехал за границу.
Но Эмили была способна и на решительные действия. Она развелась бы с Бертом, если бы не его безвременная смерть. Она не могла оставаться его женой, когда их разделяла пустота, одиночество и отсутствие любви.
Вот такая получалась неприглядная картина, но она соответствовала действительности. Эмили решила, что расскажет Джеймсу правду о себе. И, если он примет ее такой, какая она есть, пусть живет с ней.
Пусть женится.
Пусть любит ее так, как она любит его.
Эмили встала и накинула халат. Она поговорит с ним немедленно.
Услышав доносящийся из-за его двери шум льющейся в душе воды, Эмили замерла, раздумывая, как быть дальше. В этот момент воду выключили.
Иди, велела она себе. Постучи.
Эмили постучала. Джеймс открыл дверь. Его бедра были обвязаны полотенцем, на атлетическом торсе поблескивали капли воды.
— Доброе утро, — поздоровался он, пятерней приглаживая мокрые волосы.
— Доброе утро, — ответила Эмили, любуясь игрой его мышц.
Джеймс внимательно посмотрел на Эмили. В ее огромных глазах стояли слезы.
— Мне нужно поговорить с тобой, — сообщила она.
— Присаживайся, — предложил он.
Эмили села и открыла рот, чтобы тут же его закрыть. Потом она повторила попытку и прочистила горло. На ее ресницах жемчужинками повисли слезы.
— Я страусиха, — наконец вымолвила она.
Джеймсу стоило большого труда подавить улыбку.
— Я хотела убежать от тебя. Вернее от себя. Не потому что мне было безразлично, напротив. Потому что мне было далеко не безразлично. — У Эмили задрожали губы, и она попыталась взять себя в руки. — Я полюбила тебя с тех пор, как… мы танцевали в первый раз. Ты был для меня подобен полубогу.
— Полубогу?
Эмили пропустила мимо ушей его насмешку.
— Ты не похож на нас, простых смертных. Ты другой.
— Супермен?
— Что-то вроде этого. Мне казалось, что я тебе не пара. Я не представляла совместной жизни с тобой. — Она потупилась и тихо закончила: — Возможно, я и не пыталась представить.
Джеймс почувствовал прилив необыкновенной нежности к этой удивительной женщине.
— Я честно верила, что смогу быть счастливой без тебя. — Эмили судорожно вздохнула. — Я честно полагала, что, выйдя замуж за Берта, смогу тебя забыть. — По ее щекам покатились слезы. — Но я не смогла забыть тебя, Джеймс. Я никогда не переставала о тебе думать. Я ненавидела себя за то, что в ответственный момент не нашла в себе сил поступить правильно.
Джеймс сделал шаг к ней, но Эмили жестом остановила его.
— Нет, позволь мне закончить.
У него защемило в груди. Она карала себя за причиненную ему боль. Возможно, раньше у него появлялись мысли отомстить Эмили за свои сердечные муки, но не теперь. Страдания остались в прошлом.
— Тебе не стоит подвергать себя этим пыткам. Я знаю, что ты сожалеешь, Эмми. Я знаю, что ты не всегда чувствовала себя счастливой. Но твое стремление все наладить меня восхищает. Я уважаю тебя за то, что ты не отступила, не бросила Берта…
— Ты ошибаешься. — Эмили подняла на него наполненные болью глаза. — Может, это покажется тебе ужасным, но я собиралась со всем покончить. Хотела расстаться с Бертом, потому что не могла больше выносить эту жизнь. — По ее щекам градом катились слезы, несмотря на отчаянные попытки Эмили побороть их. — Я подала на развод, Джеймс.
— Что ты сделала?
— Я подала на развод за день до смерти Берта. Но никто, кроме Берта, не знал…
Джеймс остолбенел. Время как будто застыло и потекло вспять.
— Мы разговаривали с ним накануне его гибели, — продолжала Эмили. — Он позвонил мне из отеля. Судя по голосу, он был чем-то расстроен, но не сказал чем. Я устала от его молчания, от перепадов его настроения и секретов. Я… — Эмили замолчала и прижала ладонь ко лбу. — Тогда я все ему высказала. Я сказала: «Берт, я так больше не могу. Моему терпению пришел конец».
— Что он ответил?
— Он сказал: «Хорошо, дорогая. Пусть будет так, как ты хочешь». — Эмили всхлипнула.
Джеймс с силой ударил кулаком по стене. Потом еще раз. Проклятье! Теперь все становилось на свои места. Теперь он все понял с предельной ясностью. Реальность оказалась гораздо хуже, чем он предполагал.
Берт прекрасно осознавал ситуацию, и конец его не был легким уходом и разрешением проблем. Не внезапной тьмой и не благословенным избавлением.
— Прости меня, Джеймс. Прости. Он не может, так хоть ты прости.
Ее голос, перемежаемый всхлипами, достиг его сознания. Джеймс посмотрел на Эмили, и память перенесла его в незабываемое лето последних школьных каникул, проведенных им в компании двух его лучших друзей — Берта и Эмили.
