Нарушить все прегрешенья молитвы И лбом об асфальт, чтобы легче дышать, Теряя телесные рамки привычные, А после сгореть, задохнуться, сбежать. И больше не чувствовать этого смрада, Не видеть ни грязи, ни крови, ни тьмы, От боли не корчиться, все послать к черту В сознании, где нет понятия «мы». Пессимистично, конечно, ну а что делать, если в реальности отсутствует какой-либо позитив. Радует одно — моя вселенская печаль сменилась злостью. Это верный признак приближающегося миллиметровыми шагами излечения. Идем на поправку.
Сегодня мне неожиданно стало хуже. Включен компьютер, запущен Winamp и на всю квартиру Наталья Лапина призывает свое плаксивое «Спрячь меня от холода в своей постели…». Весь мой оптимизм в один момент был сброшен с высокой скалы и разбит на тысячу мелких осколков, по которым я сейчас хожу в бесполезных поисках жалкого подобия клейкого вещества, что еще совсем недавно создавал во мне целостность и надежду. Я вдруг подумала, что в данную секунду, когда я в таком растрепанном состоянии теряю последние капли позитивного самовнушения, ты, возможно, находишься сейчас в компании своей новой пассии, обсуждая планы на будущее, смеясь над ее шутками и отпуская весьма тривиальные комплименты. Неожиданно я представила, как ты держишь ее за руку, заглядываешь ей в глаза, трогаешь ее волосы, губами прикасаешься к ее коже, шепчешь на ухо приятные слова, при чем все те же, что когда-то слышала я. Обнявшись, вы гуляете с ней по городу, пока не стемнеет, затем ты провожаешь ее домой, и вы страстно целуетесь на прощание в плохо освещенном подъезде. А быть может она останется сегодня у тебя, смиренно и без задней мысли положит голову на подушку, которая когда-то хранила запах моих духов, искусно уговорит тебя посмотреть понравившийся ей фильм, поиграет с твоей шиншиллой по имени Марта, поможет тебе приготовить сутра завтрак, накинув твою светло-голубую рубашку в клеточку. А самое интересное во всем этом то, что ты, отдав ей мою роль, правдоподобно делаешь вид, что с тобой весь этот спектакль происходит впервые. Как? У меня просто в голове не укладывается: как у тебя получается так легко переключаться на новые отношения, в то время как я элементарно не могу даже представить возле себя кого-то другого. Сейчас мне просто хочется собрать все свои слезы, грусть и боль, что остались после твоего ухода, в одну большую коробку и отослать ее на твой домашний адрес, предварительно пометив галочкой просьбу о повторной доставке и штампом с текстовкой «сдачи не надо».
От одной только мысли о том, что тебя обнимают посторонние руки, заставляет все внутри меня сворачиваться. Мне становится тяжело дышать. Чувствуя слабость во всем теле, я опускаюсь на пол, сворачиваюсь калачиком и представляю себе свой дом в Америке. Мамочка, родная, ну почему ты сейчас так далеко? Мне здесь так одиноко без тебя. Этот город, который никак не славит меня гостеприимством, уже окончательно осточертел. Несмотря на то, что я вполне гармонично вписываюсь в его образ жизни, все по-прежнему для меня здесь чужое. Мне нужна Миннесота. Мне нужна моя улица. Мне нужен Франклин. Мама, мне нужна ты!
Конец сентября. Среда. Разгар рабочей недели, а я ныряю в холодную воду Черного моря и, отплывая подальше от берега, наслаждаюсь видом массивных гор, неба и бескрайней глади вокруг себя. Честно признаться, мне не свойственна спонтанность, однако, два дня назад, когда Ольга предложила выбраться куда-нибудь из города, я, не раздумывая, поехала на вокзал и купила билеты до Симферополя. Не знаю, что конкретно подтолкнуло меня настоять на Алуште при выборе места отдыха. Возможно, я просто хотела выяснить, как это быть здесь без тебя.
Отплыв на то расстояние, когда люди на пляже превращаются в мелкие точки, я опрокидываюсь на спину и закрываю глаза от яркого солнца, пытаясь законсервировать ощущение релакса. Недолго еще поплескавшись в море, я выхожу из воды, сажусь около спящей Ольги, накрывшей лицо моим полотенцем, и открываю учебник. Ты не поверишь, но я начала изучать французский язык. Произношение у меня крайне паршивое, конечно, но ты мог бы мною гордиться.
Засидевшись на пляже аж до начала восьмого, когда кроме нас остались только пустые бутылки из-под пива и несколько кочанов кукурузы, мы уставшей походкой, попивая молочные коктейли, побрели обратно в сторону своей съемной квартиры возле автовокзала. Прохаживаясь по набережной, куда уже начали выползать различного рода развлекательные зазывалы, практически ни за что выманивающие деньги у подвыпивших отдыхающих, я четко увидела нас с тобой идущих за ручку ровно год назад. Я в своем любимом бирюзовом сарафане, ты в желтых шортах и белой боксерке. Мы много смеемся, абсолютно не обращая внимания на окружающих. Я снова иду по той же дороге, которую мы вместе протаптывали когда-то, но мои теперешние ощущения совершенно иные. Меня переполняет спокойствие вперемешку с катастрофической ностальгией.
Мы с Олей заходим на рынок, где когда-то ты покупал дедушке рыбу. Я вспомнила, как она под воздействием жары начала издавать неприятный запах на весь вагон Луганского поезда, и я улыбнулась. А вот выставка гигантских динозавров, при чем все с теми же экспонатами, что были здесь в прошлом году. Ничего не изменилось, за исключением того, что нас больше нет.
Приняв душ и слегка подкрасив ресницы, я надела все тот же свой любимый летний сарафан и подняла волосы наверх, заколов их крабиком чуть ниже макушки. Затоварившись двумя бутылками недорогого вина, от которого, вероятнее всего, наутро будет болеть голова, нарезкой сыра и персиками, мы снова пошли к морю. К тому моменту на небе появились звезды. Шумящие волны, играющий свет луны, звуки музыки, доносившиеся из кафешек, создавали невероятно опьяняющую атмосферу. А это вино, выпить которое у себя дома я бы ни за что не осмелилась, здесь, в Крыму, показалось на удивление вкусным.
Мы долго с Ольгой беседовали. Создалось впечатление, что мы сумели обсудить все, что можно было, в тот единственный вечер. И вот когда морской пейзаж нам окончательно надоел, мы пошли в ближайший ресторан танцевать. В определенный момент мне казалось, что я не чувствую землю под ногами. Но это заблуждение длилось недолго. Временами я теряла Ольгу, которая то и дело бегала к барной стойке. После пары часов, когда последние капли хмеля уже окончательно выветрились, а ноги гудели от усталости, предвещая крепатуру на последующие несколько дней, неожиданно я обнаруживаю нас с Ольгой в компании двух мужчин кавказской национальности и уже далеко не в первой поре своей юности. Они угощают нас шампанским. Один из них постоянно пялится на грудь моей подруги, которая так убедительно болтает Бог весь что, выдавая каждое слово за чистую правду. Я осматриваюсь по сторонам. Танцевальная площадка оказывается пустой. Официанты вальяжно убирают соседние столы, при этом обозлено подсчитывая весьма скудные чаевые. Я снова перевожу взгляд на собеседников. Господи, что же я делаю? Ведь это совсем не то место где я должна быть, более того это совсем не те люди, которых я хочу видеть возле себя. Не раздумывая больше ни секунды, я на полуслове Ольгиного монолога беру свою подругу за руку и, пропуская мимо ушей недовольные и возмущенные возгласы покинутых мужчин, двигаюсь по направлению к выходу. Начинает светать. Ночь закончилась, а значит, самое время для сна.
