«Соседский мальчик подстриг газоны и зашел за печеньем. Он сильно подрос».
«Прошлой ночью мне приснился Джон. Не молодой, а уже старик. Он выглядел даже старше, чем я сейчас. У него были седые волосы и крючковатые от старости руки. Но потом он положил их на клавиши фортепьяно и начал играть. Он играл так, как тогда, когда я услышала его впервые. Какую глупость я совершила, когда влюбилась в него, в человека, который был старше меня на тридцать лет! Меня тогда до слез очаровала его музыка. Зачем я позволила ему полюбить себя, зная, что у меня никогда не хватит храбрости последовать за ним, покинуть ради него семью? Но иначе я не могла! Родители были категорически против моих выступлений на сцене. И неважно, что я играла в Чикагском симфоническом оркестре — для них он был просто сборищем богемы. Невозможно было сказать им, что я влюбилась в концертмейстера.
А Джон уехал в турне по европейским странам.
После его отъезда я решила бросить музыку.
Слишком тяжело было бы мне играть в городе, где все напоминало о нашей любви. Я не жалею об этом. Все годы, прожитые мной после разлуки, прошли с мыслями о нем одном. Я сама сделала свой выбор.
Но вчера ночью мне приснился Джон…
Иногда я сожалею об одном: что не поступила как Сюзанна».
Между страницами обнаружилась знакомая фотография — новорожденный карапуз сосредоточенно совал в ротик свой кулачок. На обратной стороне фотографии почерком Сюзанны было подписано: «Аделина Мари Тайлер. Одна неделя».
Адди улыбнулась и непроизвольно прижала ладонь к своему животу.
В ночь с субботы на воскресенье Адди позвонила в офис Спенсера и оставила ему сообщение на автоответчик. Она рассчитывала, что он прослушает ее сообщение утром, чувствуя, что пока не готова к разговору.
Звонок вырвал ее из сна. Адди с трудом открыла глаза и побрела на звук. Услышав голос Спенсера, она подумала, что все еще спит.
— Адди!
«Как приятно, — подумала она. — Вот он говорит со мной».
Она слушала музыку его голоса, не понимая слов.
— Адди! Я знаю, что ты звонила.
Она ущипнула себя. Нет, никакой это не сон.
— Спенсер, — неуверенно произнесла Адди. Что же говорить? — Я, должно быть, уснула…
— И во сне позвонила мне? — прозвучал его насмешливый голос. — Я должен считать себя польщенным?
— Нет, я не спала, когда звонила тебе… — В голове был туман, глаза закрывались, мысли путались. Она сказала первое, что пришло в голову: — Почему ты все еще на работе?
— Я не на работе. Просто перевел все звонки себе на мобильный телефон. Чтобы не пропустить твой звонок.
— Ты так догадлив? Или я настолько предсказуема? — Она готова была откусить себе язык за свои ядовитые слова.
— Ах, Адди! — Спенсер вздохнул. — Мне было бы гораздо легче извиниться перед тобой, если бы ты перестала грубить.
— А почему это я должна облегчать тебе задачу?
— Не должна, конечно. Но все же ты зря назвала меня лжецом.
Они помолчали. Адди подумала и сказала:
— Прости.
— И ты меня тоже прости. Я очень виноват перед тобой. Хотя мне странно, что ты не поверила мне. И не приняла то, что я хотел тебе дать.
Адди едва не выкрикнула в трубку слова, которые вертелись у нее в голове: «Не ложись спать! Я приеду через пятнадцать минут».
Но она удержалась и промолчала, только крепче прижала к уху трубку, вслушиваясь в дыхание Спенсера. У нее вырвались холодные, как ей показалось, слова:
— Завтра я хочу забежать в дом. Мне нужно взять кое-какие вещи. Но тебе не нужно быть там, когда я приду.
Снова наступило молчание.
— Хорошо, — коротко ответил он.
Адди вздохнула. Вот такой он человек! Ни всплеска эмоций, ни криков! И снова он сделает так, как она сказала! Ни больше ни меньше!
Вместо того чтобы радоваться, она совсем загрустила.
— Спасибо, — еле слышно прошептала Адди и добавила:
— До свидания.
— Зря ты не поверила мне, Адди, — услышала она перед тем, как выключить телефон.
Адди припарковала машину неподалеку от дома, стараясь изо всех сил не поддаваться панике. Немного поколебавшись, она открыла дверь своим ключом и вошла в дом, вдруг ставший чужим. Навстречу ей бросился Элвуд, едва не сбив с ног. Девушка нервно рассмеялась.
— Хороший мальчик, — она потрепала пса за ушами. Потом подняла голову.
Скрипка Аделины по-прежнему висела на стене. Дальше по коридору виднелся портрет давно умершей женщины по имени Сюзанна.
Кроссовки Спенсера с развязанными шнурками стояли у подножия лестницы.
Со слезами на глазах Адди поднялась в комнату, которая была ее спальней. Войдя, она огляделась. Не стоит надолго задерживаться, надо только захватить рабочие записи, костюм и носки. Разбираясь на письменном столе, она вдруг почувствовала, что Спенсер рядом. Она резко повернулась. Он стоял, прислонившись к дверному косяку. На нем были серые слаксы и темно-синяя рубашка. Совсем несолидно для уважаемого адвоката, подумала Адди.
Их взгляды встретились. У нее задрожали колени, как всегда бывало в его присутствии.
— Я же сказала, что тебе не нужно быть в доме, когда я приду. И ты обещал.
— Я солгал.
Адди взглянула на него. Боже! Черты лица обострились, глаза лихорадочно блестели, волосы отросли и нуждались в срочной стрижке.
Но в остальном он остался таким же, каким она увидела его в первый раз.
— Спенсер… — начала Адди, но он перебил:
— День за днем я все пытался понять, что же произошло. Сначала мне хотелось просто взять и задушить тебя. Затем я начал сочинять тебе любовное письмо, которое убедило бы тебя в моей любви. — Спенсер нервно провел рукой по волосам. — Потом я подумал, что надо совершить какой-нибудь чертовски романтический поступок. Я заказал неоновую надпись на табло твоего любимого стадиона со словами: «Выходи на меня замуж, Адди!» Потом придумал послать музыкантов к тебе на работу, чтобы они спели тебе серенаду. Я уже договорился, и они уверяют, что ты не устоишь. Я мог бы назвать твоим именем звезду. И вот наконец я придумал самое лучшее: устроил детскую комнату.
