— Я готова! — объявила она Григорию, не скрывая своего разочарования. Однако тот даже не заметил ее недовольства.
— Двигаем! — воскликнул он возбужденно.
…Неприятности начались в машине. Едва они тронулись с места, Гришка достал из бардачка бутылку водки и, свинтив крышку, хлебнул прямо из горлышка.
— Зачем?! — возмущенно воскликнула Даша.
— Заткнись, — бросил он беззлобно. Пока беззлобно…
Даша уже все поняла, но не верила, не хотела верить очевидному. Однако верить поневоле приходилось. Гришка гнал тачку в чужой район, а если он просто собирался сводить Дашу в увеселительное заведение, то он предпочитал посещать рестораны, расположенные на «своей» территории. Значит, выезд вовсе не обычный, думала Даша. Значит, опять… А может быть, нет?! Но надежда таяла с каждой секундой. Ибо Гришка поминутно прикладывался к бутылке и без остановки еле слышно матерился сквозь зубы. Даша знала: таким образом он нарочно распаляет, заводит себя, готовя к сегодняшним «подвигам».
— Куда мы едем? — спросила она робко.
Прежде чем ответить, Гришка бросил на нее косой взгляд — уже недобрый, угрожающий, уже мутный от водки и просыпающейся первобытной дури.
— Едем обмывать новый кабак, — сказал он, чванливо кривясь. — У нас новый кабак. Соседи его нам уступили, пришлось лишь чуть-чуть надавить… Но вместе с брательником мы теперь — сила! Никто слова поперек не вякнет!
Даша промолчала, выжидая. Надо было попробовать усыпить бдительность Гришки, умерить его подозрительность. И сбежать. Такое иногда удавалось.
Мужик опять хлебнул из бутылки солидную порцию спиртного. Удовлетворенно ухнул, рыгнул. Его губы тронула блаженная полуулыбка.
«Сейчас, сейчас! — думала Даша. — Он вроде слегка размяк! Только надо еще и мне подпустить елея…»
— Гриша, ты всегда был круче всех! Даже без брательника! — произнесла она с деланой гордостью. — Тебе и раньше никто слова поперек вякнуть не смел!
Гришка самодовольно ухмыльнулся. Он обожал лесть, пусть и самую грубую.
«Сбежать, сбежать! — стучало в голове у Даши. — Завтра Гриша успокоится, одумается и сам явится мириться! А сегодня он как одержимый. Наверно, ему братва в очередной раз наговорила про меня гадостей! Что он мне в последний раз подарил?.. Ах, да, бриллиантовое колье… Аж в саму Москву гонял своих «шестерок», дикие деньги заплатил… А на что оно мне?! Даже надевать не решаюсь! И не продашь — кто купит?! Это только мой Гриня может себе позволить преподнести обожаемой Дашеньке цацку ценой в состояние… А теперь, Дашенька, изволь получить то, что тебе полагается в нагрузку! Вероятно, кто-нибудь из братков напел Гришке: ты, мол, ради своей шалавы землю грызть готов, на цырлах бегаешь перед лярвой, бешеные баксы выкидываешь на ее прихоти, а родных «пацанов» за каждый рубль спрашиваешь по полной! Нас на бабу променял! А она даже не жена твоя и детей тебе не рожает! Юбочник ты, совсем понятия забыл!.. Ой, и угораздило же меня брякнуть, когда Гришка притащил тот проклятый каталог драгоценностей, что мне нравится колье! Дура! Но ведь не просила я покупать эти камни, не просила! Просто обмолвилась, что красивые они! Гришка сам захотел сюрприз сделать! Сделал… И не простил Дашеньке своей щедрости… Господи, только бы удалось сбежать!»
— Дорогой, останови машину на минуточку, — виновато попросила Даша.
— Зачем?! — окрысился Гришка.
— Мне надо… — девушка притворно потупилась. — Я весь день горячий чай пила, пи-пи хочется, терпения нет…
— Подождешь до кабака! — отрезал он. — Скоро уже приедем!
— Ну, милый, ну, пожалуйста! Я сейчас описаюсь! — по-настоящему жалобно взмолилась Даша.
— Поливай на сиденье! — осклабился Гришка.
Даша прикусила губу. Уловка не удалась. Значит, остается смириться и принять то, что уготовано…
Автомобиль остановился возле небольшого ресторанчика. «Выскочить и кинуться в подворотню? — размышляла Даша. — Бесполезно, догонит Гришка, куда мне с ним тягаться… Догонит и начнет меня «воспитывать» прямо на улице. А это еще стыднее, еще унизительней… Нет уж, лучше я получу свое за закрытыми дверями. Там хоть нормальные люди не увидят, как любовничек «учит стерву уму-разуму». А на мнение братвы вонючей мне плевать, в конце концов!»
Войдя в зал кабака, Даша поняла, что самые худшие ее предположения подтвердились. В заведении, являвшемся скорее баром, чем рестораном, помимо обслуживающего персонала, находились только бандиты и проститутки. Видимо, других посетителей сегодня сюда не пускали. Братву Даша в основном знала: бригадиры, «элита» группировки. Десять человек. И одиннадцатый, конечно, САМ…
Столики бара, составленные вместе, образовывали один большой стол, покрытый длинной скатертью. Парни и девицы сидели за этим столом, чередуясь. Даша насчитала одиннадцать женщин — на каждого пацана по шлюхе. «А я, значит, двенадцатая… — горько подумалось Даше. — Персональная блядь Люпуса…»
Глава 32
Даша замолчала, дрожащими пальцами выхватила из пачки сигарету, прикурила, нервно затянулась.
— Продолжай, — мягко попросил Север.
— Подожди, Север, дай с силами собраться… — Она резко выдохнула табачный дым, помотала головой. — Вспоминать все это мерзко, аж мутит… Давай выпьем еще по одной!
— За тебя! — поднял рюмку Белов.
Они сидели за столом в Дашиной гостиной и хлестали водку, запивая ее портвейном. Смесь была гремучая, однако хозяйка сама предложила именно такое сочетание напитков. Север сначала возразил было: за себя он не опасался, но вот Даша…
— Не переживай, не свалюсь! — усмехнулась она. — Мне сейчас нужно как раз что-нибудь такое, чтобы по башке било, как кувалдой. Я ведь исповедоваться собираюсь, а это все равно что самой с себя кожу сдирать… Боюсь, я даже от такого дикого коктейля опьянеть не сумею!
— Может, тогда не надо ничего рассказывать? — Север сочувственно коснулся пальцами ее щеки. — Может, лучше промолчать? Забыть, выбросить вон из головы?
— Нет уж, расскажу! — заявила Даша упрямо. — Не могу я забыть, сколько ни пыталась — не получается… Мне необходимо хоть раз в жизни выговориться, излить, извергнуть из себя всю эту грязь! Выслушай!.. Пожалуйста…
— Пожалуйста! — улыбнулся Белов. — И не напрягайся так. Я пойму тебя. Мы вроде теперь не чужие.
— Не знаю, как я тебе, а ты мне теперь точно не чужой! — В голосе девушки слышалась истерическая нотка. — Даже если бросишь меня, все равно родным останешься! Сегодняшней ночи я никогда не забуду!
…Страсти в Даше оказалось столько, что хватило бы на десятерых. «Она и вправду месяца полтора постилась, — думал Север в кратких перерывах между объятиями. — А при ее темпераменте это форменная пытка…»
Потребовалось четыре часа, чтобы утолить Дашину жажду. Наконец она в полуобморочном состоянии откинулась на подушки.
