Но это было еще не все. День открытий еще не закончился.
Я подняла руку и поправила зеркало, чтобы лучше видеть дорогу, и неожиданно нащупала что-то за его металлическим уголком — мои пальцы на что-то наткнулись.
Я ждала, пока не доехала до дома и, припарковав автомобиль на задворках, выключила мотор, и только тогда внимательно изучила длинный белый волос, который, наверное, был оставлен каким-то неизвестным пассажиром.
Но кто это был и что они делали в моем автомобиле?
Я еще долго сидела в машине, перебирая пальцами длинный палевый волос, и лихорадочно соображала.
Никого не могло быть на заднем сиденье с тех пор, как нашлась миниатюра, а попутчиков я не брала. Я, конечно, не детектив, но объяснение, которое напрашивалось само собой, было единственным. Только у одной моей знакомой были такие прекрасные платинового оттенка волосы, как на портрете, — у Элоизы.
По крайней мере, квартира была заперта. Никаких признаков присутствия Марии. Я повернула ключ и вошла внутрь. Холл был освещен, в гостиной Мария разожгла огонь, таким образом, я могла идти без страха; если бы не свет, я могла повести себя по-другому. Я направилась к своей спальне, но вдруг открылась дверь ванной комнаты и оттуда вышел Джейсон.
Он был одет в свои шикарные кавалерийского покроя твидовые штаны, его босые ноги были обуты в ботинки ручной работы. Полотенце висело на шее и спускалось на голую грудь. Его волосы были влажными. Он выглядел, безусловно, намного моложе, чем обычно.
— Забыл свою рубашку, — произнес он, как будто я с ним только что разговаривала, а я так и стояла, оторопев, около минуты. Я услышала, как часы пробили половину какого-то часа. Половина седьмого, наверное, предположила я. Надо же было так потерять чувство времени!
Это казалось явной беспечностью, и он побледнел. Он выглядел удивленным и слегка разбитым. Тогда, чтобы разрядить обстановку, он поднял голые руки над головой.
— Прямо детектив. — Он улыбнулся небрежно, как будто такое случается каждый день. Может быть, в его жизни — да. — Ты застала меня на месте преступления, или как вы это там называете…
А я все еще приходила в себя не в силах промолвить и слова. Он опустил руки и воскликнул почти грубо:
— Черт, я думал, что тебя не будет сегодня вечером, клянусь, я видел тебя с Робином, или как его там зовут…
— Нет…
Джейсон заразительно засмеялся:
— Он с какой-то другой девушкой?
— Полагаю, что так оно и есть.
— Не удивляюсь, что ты свалилась как снег на голову.
— Я, кажется, ничего не сказала, — ответила я с негодованием, а потом подумала, что это именно так.
— Правда, чистая правда. О небеса всевышние, это предначертано! Я вижу свет в твоих прекрасных карих глазах. Ничто так не ставит на место девушку, как безответная любовь, прямо как лошадь, которой управляет искусный наездник.
— Любовная интрига! С кем?
— С Гиллеспи, конечно.
— Это не любовная интрига, не безответная любовь или как там еще! — воскликнула я. Абсолютная правдивость моего ответа удивила даже меня саму. Я пыталась обсуждать это.
— Я не сержусь на того, кто в машине с Гиллеспи.
— Они так страстно целуются…
— Забыв об осторожности.
Он внимательно и довольно долго смотрел на меня.
— Я верю тебе. А сказал это, чтобы подразнить тебя. Временами ты вызываешь из глубины моей души самое плохое, Шарлотта. А временами ты позволяешь проявиться лучшему, что во мне есть.
Он направился ко мне.
Я остановилась на пороге своей комнаты. Но был какой-то встревоживший меня блеск в этих глазах, довольно развратных. Он встал напротив и положил свою чертову руку на мое плечо. А потом попытался притянуть меня к себе.
— Я хочу услышать объяснение. — Я резко стряхнула его руку и тоном, похожим на тот, с каким говорил Билл Напьер, спросила: — Что ты делаешь в нашей квартире?
— Дядюшкиной, — он поправил.
— Марии и моей.
— Это ваш собственный выбор.
— Объяснения?
— Ты получишь их, — сказал он достаточно мягко. — Но давай устроимся удобнее.
Он подтолкнул меня в гостиную.
Я колебалась, но все-таки пошла и даже присела на кончик стула, который он придвинул поближе к камину.
Джейсон сел на массивный стул от письменного стола, потер свой подбородок и задумался. Я спрашивала себя, о чем он думает.
— Ты позволишь мне пойти и одеться? Ужасно сидеть в присутствии леди полуодетым, как я сейчас, прямо шоу какое-то.
— Да, периодически это напоминает шоу, — ответила я ядовито. — Но я не разрешаю тебе исчезать из моего поля зрения. Я не верю, что ты не выпрыгнешь в окошко.
— Позор тебе, Шарлотта!
— Я хочу, — сказала я, — получить объяснения здесь и сейчас.
— Объяснить на пальцах? О’кей, дорогая, ты их получишь.
Была продолжительная пауза. Наконец Джейсон произнес:
— Это очень длинная история. Тебе она совсем не понравится, и я действительно не знаю, с чего начать.
— Начинай, — сказала я напористо, — с того, чем ты запугиваешь Марию. Может быть, шантажируешь ее?
Джейсон посмотрел на меня с удивлением, даже ошеломленно. А потом внезапно расхохотался.
— Шантажирую ее? Запугиваю ее? Но я ее люблю, — сказал он. — Я абсолютно очарован ею.
Каждое упоминание о чувствах так меняло его лицо, что впервые я увидела настоящего Джейсона Стофарда. И впервые он мне искренне понравился.
Теперь у меня была причина не только любить его, но и чувствовать себя виноватой.
Итак, Джейсон предупредил меня, что история была длинной. Он начал рассказывать. Как я и подозревала, это все началось очень давно, когда Джейсон изучал искусство в Дубровнике, Там он и встретил Марию, дочь пожилого английского скульптора и его жены, югославки. Родители Марии скончались. Мать умерла при таинственных обстоятельствах, когда Мария была еще очень маленькой. Все, что Мария знала о себе, это то, что ее семья была в немилости у правящего режима, и все имущество и все земли были изъяты у нее. У нее не было ничего, кроме большого чемодана и корзины, которые она всегда держала при себе. И все, что она помнит о своем детстве, — это страх. Страх за свою жизнь. Боязнь внезапно потерять того, кого она любит.
— Где ты ее встретил?
— В отеле. Мария там работала. Это было как солнечный удар, Шарлотта, так, будто мы знали друг друга всю свою жизнь и наконец встретились.
Я кивнула:
— Я знаю, что ты имеешь в виду.
Он положил свою руку на мои.
