Глава 2. Дело о «прозрачной броне»
Борт субмарины военно-научных сил русского союза «Катран»
За стеклом выпуклого иллюминатора луч мощного двухкиловаттного прожектора выхватывал из мрака часть затонувшего корабля. Капитан Воронин, скрестив на груди руки, в задумчивости глядел на поросший ковром водорослей форштевень архаичной формы, на остатки носового орудия, на поручни-релинги, ставшие толстыми от растительного покрова. Что это за корабль лежит здесь, на траверзе Тулона, на глубине в шестьсот тридцать метров? Наверное, один из погибших во Вторую мировую. Английский корвет? Или немецкий шнелльбот? Или французский сторожевик?
– Разрешите подняться в рубку, капитан? – раздался певучий грудной голос за спиной Воронина, и капитан невольно улыбнулся. Это – репортер журнала «Эксперт», очаровательная Ксения. Хотя, говорят, женщина на корабле – к несчастью.
– Входите! – обернулся командир лодки «Катран», капитан-лейтенант Военно-научных сил Русского союза Николай Воронин.
Ксения грациозно поднялась из люка, задорно блеснув голубыми глазами. Воронин едва не хмыкнул, в который раз залюбовавшись фигурой журналистки в синем комбинезоне. Ему нравились такие женщины – с тонкой талией, крутыми бедрами и большой грудью.
Ксения чуть неловко улыбнулась. Воронин ведь ей тоже нравился. И в этот момент, стоя у иллюминатора со скрещенными руками и непокрытой головой, он напоминал капитана Немо со старой гравюры-иллюстрации к «Двадцати тысячам лье под водой». Эту картинку, вырезанную из старого журнала, Ксения видела в блокноте у почтенного старца, знаменитейшего русского историка и кризисолога Андрея Фурсова. Тот и в восемьдесят лет оставался мальчишкой-романтиком.
– Ой, как красиво! – всплеснула руками девушка, глядя куда-то за плечо командира «Катрана».
– Что, обломки корабля? – вскинул брови Воронин.
– Нет… Вот это чудо! – Ксения протянула руку в сторону иллюминатора.
Командир обернулся. Спиральная медуза с оранжевыми полосками на прозрачном теле-студне проплывала мимо иллюминатора, просвечивая сквозь «снег» планктона. Живая пружина длиной не менее метра, она походила на свернувшегося угря, который ритмично расправлялся и сжимался. Зрелище и вправду было необыкновенным. Медуза величаво уплывала из светового круга, оставляя в поле зрения останки неведомого боевого корабля.
– Ах, вы об этом. Красивая, чертовка! – кивнул Воронин. – А вот меня больше завораживает вид затонувших кораблей и судов. С детства мечтал их видеть, лежащих на больших-пребольших глубинах.
– А разве есть разница между кораблями и судами? Это разве не одно и то же? – изумилась девушка.
– Корабли – это все военное и парусное, – терпеливо пояснил командир. – А суда – все торговое и мирное, с механическими двигателями…
– Буду знать, – наморщила носик Ксения. Она встала рядом с Ворониным, едва касаясь его локтя плечом. – А что это там лежит?
– Пока не знаю, – командир с улыбкой посмотрел ей в глаза. – Кто-то из утопленников Второй мировой. Причем небольшой. Совсем не то, что мы ищем…
Ксения с легкой рассеянностью кивнула. Она прекрасно знала, что «Катран» вышел в скрытное плавание по Средиземному морю, чтобы – помимо всего прочего – искать остатки древних судов и кораблей, засекая точные координаты крушений. Чтобы потом русские подводные археологи могли их исследовать. Ибо Русский союз претендовал на роль мирового центра науки и культуры. Об остальных миссиях «Катрана» ей известно не было. На берегах древнего моря было неспокойно. На юге орудовали быстроходные катера и фелюги мусульманских пиратов. На земле бывшей Ливии, распавшейся на три части, шла постоянная война. Только-только отгремели бои в Триполитании: отчаявшиеся египтяне, страна которых обанкротилась и корчилась в огне внутренних конфликтов, попытались захватить нефтяные промыслы Киренаики. «Катран», подвсплывая по ночам, наблюдал в электронно-оптический перископ зарева пожарищ на берегу. Там, по приморским дорогам, громоздились груды искореженных танков и бронемашин, уничтоженных ударами с моря и воздуха – когда американцы были вынуждены пресечь египетскую интервенцию на некогда ливийские территории. С борта лодки поднимались беспилотные воздушные разведчики, скользя в сумраке бесшумными тенями. Они уходили к красноватым с желтыми склонами холмам Африки…
«Арабская весна», которой некогда восхищались недалекие умы, быстро превратилась в исламское мракобесие, в резню, насилие и войны, тянувшиеся вот уже скоро двадцать лет. Стреляли не только в Ливии, но и в Алжире. Исламисты и кемалисты резали друш друга в Турции. Гремели взрывы мусульманских экстремистов на юге Франции. Быстроходные катера пиратов налетали на прибрежные городки и селения нового Неаполитанского государства, образовавшегося после того, как Италия вышла из зоны евро и потом разломилась на богатую Паданию и нищий Юг. Впрочем, для арабов и нищая Неаполитания представлялась раем земным. Они откровенно захватывали Сицилию, ходили в первые налеты на Мальту. Западнее независимая Каталония цапалась с остатками Испании. Гибралтар после раскола Великобритании на Англию, Шотландию и Уэльс перешел под американский протекторат.
Мир давно сошел с ума. На самом Востоке Средиземного моря Израиль отчаянно пытался сохранить себя среди наступившего хаоса, стараясь защитить газовые месторождения на шельфе и угрожая ядерным оружием новой Османской империи, чьи эсминцы и фрегаты все чаще демонстрировали силу здешних водах. Севернее, на Кипре, оплотом стояла объединенная база Русского флота и наших ВВС, откуда в периодические патрули уходили боевые экранопланы и быстроходные ракетоносцы. Кипру не на кого было рассчитывать, кроме как на поднявшихся русских.
Среди этой кутерьмы и плавал нынче «Катран» – гибрид научно-исследовательского подводного корабля и бесшумной лодки для тайных операций. Ученый в военном мундире, способный и древние корабли искать, и высаживать русских агентов на неспокойные берега. А в его чреве, помимо научной аппаратуры, были и пара торпед, и ракеты типа «Клуб» для ударов по береговым объектам. Внутри тихо работали циркуляционные насосы ядерного реактора, а панорамный гидролокатор-сонар позволял искать не только остатки давних крушений на дне морском. Да и акустики «Катрана» могли не только голоса морских обитателей слушать…
Но сейчас Воронин стоял у иллюминатора с девушкой, которая ему отчаянно нравилась. Невзначай вдохнул запах ее волос.
– Жутковато как-то, – голос Ксении зазвучал взволнованно. – Стоим мы у этого окна…
– Иллюминатора… – машинально поправил ее капитан.
– Ну да, у иллюминатора. Мне все время кажется, что немыслимое давление воды вдруг выдавит стекло, и море хлынет к нам. Толстой быстрой струей. И мы не успеем уйти, и захлебнемся… – девушка зябко вздрогнула.
– Не бойтесь, Ксения – тихо ответил Воронин, кладя большие ладони на ее плечи. – Это ведь не стекло, а поликристаллическая шпинель. Она прочнее броневой стали. В этот иллюминатор можно стрелять из пулемета…
