— Уж не знаю, что и говорить! — произнёс он. — Мой сын Гриффин был таким хорошим мальчиком: учился, книжки читал, мечтал стать юристом. А потом связался с дурными людьми, вбил себе в голову, что нужно искать это чёртово сокровище, и больше ни о чём не мог думать… Вы уж простите меня, дети, за такого сына, но что я могу поделать? Боюсь, он доиграется до тюрьмы…
Его жалобы прекратились, только когда откуда-то прозвучали ружейные выстрелы. Лошади заволновались, у Мартины сразу пересохло в горле.
— Нам надо ехать, — сказал Бен.
— Конечно, — подтвердил Одило. — Все так беспокоятся о вас.
— Нет, — сказала Мартина. — Мы сначала не туда. Нам нужно спасать леопарда Хана от Ратклифа и его людей.
Одило не поверил своим ушам.
— Что вы задумали, дети! — воскликнул он. — Вы с ума сошли? Этим должна заниматься полиция, а не вы. Мистер Ратклиф очень плохой человек. Опасный. Прошу вас, езжайте к «Чёрному орлу», в дом мисс Сейди. Там ждут вас. Я пойду с вами.
— Спасибо, мистер Одило. Пожалуйста, передайте бабушке, что я очень люблю её и рада, что её освободили. Но мы должны выполнить то, что обещали. Правда, Бен?..
• 18 •
Слишком поздно!..
Эти слова они услышали от уже знакомого им старого колдуна, когда выехали из зарослей на покрытую жухлой травой равнину. Картина, открывшаяся перед их глазами, была такой неожиданной и пугающей, что обе лошади резко отпрянули и седоки с трудом удержались в сёдлах.
Низко-низко над землёй кружило с десяток стервятников, размахивая широкими тёмными крыльями, пригнув маленькие головы с мощными клювами и мудрыми, всезнающими глазами. Птицы были похожи на судей в чёрных мантиях с белыми воротничками — на грозных и злых судей, разевающих рот, чтобы вынести страшный приговор. Однако изо рта у них вырывалось только шипение.
А под ними, в центре их круга, стоял старый человек в леопардовой накидке, с поясом из страусовых перьев и ожерельем из клыков и рогов. У его ног — Бен и Мартина разглядели, когда приблизились, — сверкала под лучами солнца лужа липкой крови, обсаженная мухами.
— Вы опоздали, молодые, — буркнул он. — В леопарда попала пуля мистера Ратклифа.
Колдун приложил руку к своей груди, где-то возле сердца, показывая, видимо, куда ранило леопарда.
Вместе с его словами до ребят долетел винный запах.
— Нет! — крикнула Мартина. — Его не могли убить! Он не должен умереть! Я обещала, что спасу его.
— Я тоже не верю, — сказал Бен. — Кругом слишком тихо. Если бы они убили его, то кричали бы и палили в воздух от радости. И тут были бы следы — как его тащат в машину, а следов нет. Да и птицы улетели бы вслед за машиной… Он жив, я точно знаю.
Колдун взмахнул руками, и птицы взметнулись вверх, повиснув над равниной, как тёмное облако, а потом расселись неподалёку на деревьях.
— Я не сказал, что он умер, — с раздражением проговорил колдун. — Он жив и убежал от охотников, но он ранен и умирает. А они его разыскивают. И скоро к ним присоединятся другие охотники — за сокровищем Лобенгулы. Все его ищут.
— Ой, мистер колдун, — умоляюще произнесла Мартина, — вы можете помочь нам? Пожалуйста, разложите кости и скажите, что надо делать, чтобы найти его раньше, чем они?
Колдун сердито хмыкнул.
— Это просишь ты?! Ты опозорила меня перед моим племенем! Перед людьми, которые знают, что я лучший целитель и знахарь в Зимбабве. Ты сделала так, что я выглядел глупцом, а теперь осмеливаешься просить помощи у глупца! Нет, девочка. Отправляйся к той, кого уважаешь, и проси помощи у неё. Пускай она скажет тебе, где находится леопард.
Мартина выслушала его гневную речь и тоже сердито ответила:
— Во-первых, мистер, не я опозорила вас, а вы сами. Да, сами себя! До вашего прихода Мерси говорила, что вы самый лучший знахарь и лекарь у вас в стране. И надеялась на вас. А вы… вы не могли оставаться трезвым, хотя бы пока не излечите её ребёнка. Вы много выпили, упали, заснули… Что могли о вас сказать люди? И при чём тут я?..
К удивлению Мартины старый колдун молчал, и тогда она заговорила опять:
— Если бы тётушка Грейс была здесь, она ни за что на свете не отказалась бы помочь мне. Но до неё тысяча миль, а вы рядом. И не обижайтесь мистер, но мне кажется, что Гриффин собирается подкупить вас, или даже Ратклиф, — чтобы вы подсказали, где искать леопарда, которого они все хотят убить. А мы с Беном хотим не убить, а вылечить… Так что выбирайте сами, кому вы…
Некоторое время все молчали. Все, кроме птиц: они зловеще кричали с деревьев.
Мартина немного остыла и уже начала понимать, что она сделала: осмелилась бросить обвинение самому могущественному человеку во всей округе и даже предположить, что он может брать взятки. Неслыханно! Что теперь будет?
Она взглянула на Бена. Тот смотрел на неё с изумлением и испугом.
А что же колдун? Ещё в самом начале разговора с Мартиной он вытащил откуда-то из-под своей накидки бутыль с алкоголем, вынул пробку и приготовился глотнуть. Однако когда Мартина в некотором замешательстве умолкла, он внезапно отбросил бутылку, и та, расплескивая содержимое, разбилась вдребезги о ствол ближайшего дерева, а птицы, сидевшие на ветках, заверещали в испуге и улетели.
Очень тихо и спокойно колдун начал говорить:
— Ты видела моё предупреждение на панцире черепахи, девочка, я хотел проклясть тебя за то, что ты мне наговорила. Но я не сделаю этого, потому что ты сказала правду. Чистую правду, которую порой может сказать только чужеземец. Сознаюсь, она мне очень неприятна, эта правда, она ранила меня, как пуля — твоего леопарда, однако я не могу не видеть справедливости в твоих словах. Да, девочка, отрава, что в бутылке, взяла надо мною верх, и я не нашёл снадобья, которое сумело бы меня излечить. Словно змея, этот яд сдавливал мне горло всё туже и туже, и такие люди, как Гриффин, питали эту змею, а у меня не хватало сил противиться.
— И никого не было, кто помог бы вам? — с участием спросил Бен, но колдун его не услышал: он был целиком поглощён тем, что сейчас говорил и что собирался сделать.
Подняв с земли свой мешок, он отошёл от подсыхающей кровавой лужи, над которой суетились мухи, и приблизился к Мартине.
— Ты пристыдила меня перед моим народом, — сказал он, — и этого мне не забыть. Но я не забуду и другое: если бы не ты и не твоя знахарка Грейс, невинный ребёнок Мерси мог бы умереть.
— Я бы и не вспомнила про её лекарство, — великодушно ответила Мартина, — если бы вы не сказали, как оно называется.
Её неприязнь к этому человеку улетучилась после его искреннего признания в своих прегрешениях. Мартине даже захотелось немного утешить его.
Колдун молча смотрел на неё, потом проговорил:
