– Я покажу нужную секцию, но вам, дамочки, придется выпачкать свои изящные белые перчаточки, поскольку рыться в газетах вы будете сами.
– Мы можем снять перчатки, мистер?..
– Уимс. А я-то думал, вы прямо в перчатках и родились.
Он повернулся и повел нас по лабиринту проходов: прямо, налево, направо и снова прямо.
В мертвой тишине наши юбки шуршали так, словно волочащиеся хвосты стаи крыс в подземелье. Поверьте, уж я-то знаю этот отвратительный звук.
– Вам повезло, дамы! – Наш провожатый остановился. – Вот та коробка, которая вам нужна.
Мистер Уимс обдал искомую коробку несколькими струями дыма и взглянул на нас. Очевидно, что такой сгорбленный и иссушенный старик не мог сам снять коробку с полки, особенно учитывая, что во рту у него торчала сигара, которую нельзя выронить. Поэтому Ирен взяла коробку за угол, и мы вдвоем сняли ее с полки.
– А здесь есть стол? – спросила я.
– Это вам не публичная библиотека на Пятой авеню, – напомнил нам Дракон, хоть и излишне. – Тут львы у входа не сидят. Стол есть за углом, в конце этого прохода. Поставьте коробку обратно, когда соберетесь уходить.
Последнее наставление старик выкрикнул через плечо в уплывающем вместе с ним дымном облаке.
– Ирен…
– Я знаю, Нелл. Это дурная привычка, я планирую от нее отказаться.
– И когда же?
– Ну, не сейчас, когда я на другом берегу Атлантики роюсь в газетах тридцатилетней давности.
Мы с пыхтением добрались до противоположного конца прохода и нашли обещанный стол – неряшливую шаткую конструкцию с облупившейся краской, щелями между досками, торчащими гвоздями и… паутиной на ножках.
– Фух. – Ирен опустила свою половину коробки на стол, который ответил жалобным скрипом старого дерева. – Старые газеты пахнут плесенью!
– Перчатки погибли смертью храбрых, – сказала я, поставив коробку на ненадежную поверхность и посмотрев на перепачканные пылью руки.
– Ничего, перчатки мы отстираем, Нелл. Прошлое так редко открывает нам свои ворота. Элиза Гилберт должна хотя бы упоминаться в этих газетах в день погребения, а может быть, она заслужила и отдельный некролог.
Мы сняли перчатки и взяли первую газету.
– Ах! – Ирен прочла первую страницу. – Похороны состоялись девятнадцатого января. Хорошо, что газеты разложены в хронологическом порядке. Иначе пришлось бы копаться дольше.
– Ну, ненамного. – Я закашлялась, когда подруга вытащила первый экземпляр, подняв при этом облако желтой пыли вперемешку с вредными частицами типографской краски и запахом плесени. – Боже, неужели что-то на земле может сравниться с дешевым табаком мистера Уимса.
Ирен была слишком увлечена просмотром одного номера за другим, чтобы ответить.
Я складывала просмотренные газеты в аккуратную стопку, глядя на узкие старомодные колонки и заголовки над статьями во всю ширину абзаца.
– Ага, вот она! За девятнадцатое число!
Газета слегка подрагивала в руках примадонны, когда она раскрыла и положила ее на груду уже просмотренных номеров и начала изучать разворот за разворотом.
– Некрологи, – предположила я, – обычно печатают ближе к концу.
– Кто знает, где их печатали тогда, а миссис Элиза Гилберт, возможно, удостоилась и более пространного упоминания.
– Ирен, ты всегда нагромождаешь сказки вокруг простейших фактов. Возможно, это вообще шутка, которую Шерлок Холмс задумал, чтобы убрать нас с дороги, а у тебя привычка ко всему относиться серьезно.
Ирен остановилась и посмотрела на меня:
– Ты считаешь, что Шерлок Холмс умеет шутить?
– Нет, увы, не умеет. Но это могла быть злая проказа. Он, должно быть, принадлежал к тому типу мальчиков, которые жить без них не могут.
– А ты, дорогая моя Нелл, имеешь привычку считать всех нас озорниками, которые вырвались из-под твоей нежной опеки. – Она нахмурилась и принялась листать газету в другую сторону. – Некрологи на последней странице первого раздела, но Элиза Гилберт не упомянута. Вот бы взять газету с собой и изучить при нормальном освещении!
– Но мы не можем.
– Вообще-то очень даже можем. – Примадонна приподняла подол и выразительно посмотрела на меня. – Можно ее аккуратненько свернуть и положить в карман нижней юбки[30].
– Это кража, Ирен.
– Нет, мы просто одолжим ее на время.
– То есть ты хочешь снова пообщаться с Драконом Уимсом, уговорить его снять ту же коробку и тайком вернуть недостающую газету во время следующего визита?
– Возможно. Я могла бы сказать, что мне нужно уточнить информацию.
– Ложь вдобавок к воровству.
– Но мне нужна эта газета, Ирен.
– Я не понесу ее в своей нижней юбке.
– Что ж, хорошо, тогда я понесу ее в своей. А от тебя потребуется лишь молчание.
Я посмотрела в потолок. К несчастью, мой взгляд упал на одну из адских электрических лампочек мистера Эдисона. Прогресс утомляет.
– Молчание, – повторила Ирен.
Это всего лишь одна несчастная газетка, но, возможно, единственный уцелевший номер.
– Я ни за что не пойду снова в это неприятное место, – сообщила я. – Тебе придется возвращать газету одной.
– Хорошо, Нелл. На самом деле мне и сегодня стоило прийти одной.
После этого мы потащились, шурша юбками, по множеству проходов, поставили разграбленную коробку на место, а потом наконец нашли маленькую конторку мистера Уимса.
Он уставился на наши руки, которые выглядели так, будто мы копали ими уголь.
Ирен улыбнулась так, будто перед ней был президент Гаррисон:
– Мы сообщим мистеру Дэвису, что вы нам всячески помогали. Вероятно, я приду сюда еще раз кое-что посмотреть, если можно.
– Если мистер Дэвис выпишет вам пропуск, то можно, а если нет, то нельзя.
Ирен не стала утруждать себя объяснениями, что мистер Дэвис предоставил ей карт-бланш, стоило помахать перед ним письмом от мистера Бельмонта. Она сумеет снова пробраться в архив, не сомневаюсь, даже если ей придется надеть мужской костюм и вломиться сюда поздно ночью.
Как только мы выбрались на первый этаж, а потом вышли на улицу, Ирен принялась оглядываться по сторонам, пока не увидела поблизости кондитерскую.
