Кейти пожала плечами:
– Ты не считаешь меня красивой?
– Я старался об этом не думать.
– Почему?
– Потому что Стеди попросил меня позаботиться о вас, а не…
Кейти кивнула с полуулыбкой:
– Тебе незачем мне льстить. Чтобы так выглядеть, мне пришлось потратить много денег.
– Правда?
Она указала на свой подбородок, потом на свой нос, на глаза и наконец на грудь.
– Ну…
Кейти хихикнула:
– Ты краснеешь.
– Послушайте, у меня не слишком большой опыт по женской части.
– Ты гей?
– Нет, я просто хотел сказать, что редко ходил на свидания.
– Когда ты последний раз ходил на свидание?
– Лет одиннадцать назад.
– Ты был женат?
Я покачал головой.
Кейти подняла бровь. Она быстро соображала.
– А ты вообще был с девушкой?
– Что значит «был»?
– Ну, ты знаешь… «был».
Я покачал головой.
– Сколько тебе лет?
– За сорок.
Ее недоумение было трудно скрыть.
– Ты уже едешь с ярмарки и ни разу не спал с женщиной?
Я не ответил.
Кейти подбоченилась.
– Брось! Ты говоришь правду? Я думала, что к твоему возрасту каждый переспал с кем-то или со многими.
– Я так и не смог найти ту единственную…
– Последний романтик. О тебе следовало бы снять фильм. – Кейти отвернулась, ее мозг работал со страшной скоростью. – Если бы я еще была жива, я бы стала режиссером, и с твоим цветом лица и волосами островитянина билеты разлетелись бы как горячие пирожки.
– Вы надо мной смеетесь, верно?
– Нет. Я серьезно. Я хочу сказать, что ты… ненормальный. Не думаю, что мне приходилось хотя бы раз встречаться с мужчиной, который не был с женщиной и не хочет быть со мной.
Я молчал. Кейти села.
– Думаю, тебе будет не слишком весело, если я буду загорать нагишом. – Она закусила уголок губы, втянула воздух через зубы. – Ты уверен, что ты не гей? То есть я не против, если ты…
– Абсолютно уверен.
– Откуда ты знаешь?
Я с улыбкой отвернулся.
– Просто знаю, и всё.
Кейти рассмеялась.
– Ты покраснел. – Одна ее рука все еще упиралась в бедро. – Сколько же ты успел увидеть на моем балконе и на корме моей лодки?
– У меня другое было на уме.
– Ага, но ты все же видел меня. Ты же человек, верно?
– Угу.
– Так сколько?
– Достаточно.
Она швырнула в меня карандаш.
– А я-то все время думала, что ты похож на Стеди.
Я смотрел на восток, через мангровые заросли, в сторону Майами. Пауза.
– Я ни капельки не похож на Стеди.
Кейти подошла ближе. Такой разговорчивой она еще никогда не была. И только что она нарушила необозначенное, но сознательно соблюдаемое мое личное пространство.
– Что ты хочешь сказать?
– Не прошло ни одного дня, чтобы я не хотел быть таким, как он.
– Как это?
Я помолчал. Постарался подобрать слова.
– Он ясно видит. – Я распахнул дверь с москитной сеткой. – Я за эти несколько дней говорил с вами больше, чем с любым другим человеком, кроме Стеди, за последние десять лет.
Кейти сделала еще шаг.
– Почему?
– Не хотел.
Она ответила кивком. Долгий многозначительный взгляд.
– Тогда… спасибо тебе за этот дар.
* * *
Пока мир искал Кейти, скорбел и пытался осознать ее смерть, Стеди вернулся в Майами, а я учил голливудского идола с персональной звездой на бульваре, как насаживать наживку на крючок, как забрасывать спиннинг, как читать по поверхности воды, как соединить направляющее устройство с леской и как протирать руки кусочками лайма, чтобы убрать запах рыбы.
Но это не был Эдем. Случались и трудности. Но преодолимые. Просто неожиданные. В первое утро, когда солнце только появилось над макушками деревьев, я предложил Кейти удочку и живую креветку. Та все еще дергалась. Кейти закусила верхнюю губу.
– Я что, должна насадить это ужасное вонючее существо вот на этот крючок?
Я обдумал вопрос.
– Нет. – Я снова протянул ей удочку. – Но, если вы хотите поймать рыбу, это поможет.
Она скрипнула зубами, насадила наживку, и мы удили в молчании. Нам было легко друг с другом. Мы не разговаривали. Не заполняли воздух нервной болтовней. Кейти не чувствовала потребности выдавать мне свое резюме с подробностями завоевания ею других миров, а я не засыпал ее вопросами о том, каково это быть ею. Мы сидели в тишине на краю мира, где Эверглейдс растекается островами, забрасывали удочки в течение и позволяли ветвям мангровых деревьев обнимать нас, даря тень и уют.
Уголком глаза мы наблюдали друг за другом. Нам было комфортно, но мы не требовали утешения. Если Кейти говорила, то делала это мимоходом, пыталась не оправдаться, а понять, найти смысл.
Я слушал. Это я всегда умел. Стеди говорит, что океан – это грудь Господа. Если так, то Он кормил нас, спрятавшихся в этой глуши.
И с каждым проходящим моментом тишины, с каждым наживленным крючком, с каждой пойманной рыбой, с каждым непроизнесенным словом в тщательно выстроенной, просчитанной, крепкой и непробиваемой стене начали появляться трещины.
Глава 12
Четырьмя днями позже к нам приехал Стеди. Я съездил за ним на катере и привез на остров, где мы нашли Кейти удобно устроившейся на крыльце. Руки сложены на коленях. Она о чем-то думала, но вслух ничего не сказала.
Мы зашли в дом.
Стеди достал из своего мешка газеты и положил их на стол.
– Они тебя похоронили.
Кейти взяла газеты, принялась рассматривать фотографии. Краски постепенно возвращались на ее лицо, на котором после долгих часов на солнце появился загар. Да-да, в моей голове уже давно поселилась мысль о том, что она – самое красивое человеческое существо, к которому я был так близко. Кейти спросила:
– Что они похоронили?
– Памятные вещи. Корешки билетов. Театральные программки. Плакаты. Шарф, который ты продала на благотворительном аукционе. Какие-то джинсы, о которых они сказали, что это твои любимые джинсы. – Стеди махнул рукой, как будто очерчивая воображаемый участок на столе. – Ты получила собственный участок на кладбище. Там теперь мавзолей, плюс ночное освещение и круглосуточная охрана, которую оплачивают из твоего состояния. За ним благодаря тебе наблюдаю я. Хотя… – он хмыкнул, – вскоре мне предстоит ужасный процесс по иску твоего бывшего номер три.
