Наше сознание было создано как инструмент, обеспечивающий нам счастливое, благополучное существование. Тем не менее, мы постоянно неправильно используем его тонкий и чувствительный механизм, пока не доводим его до поломки, до непригодности к любой, даже самой простой работе.
Мы должны научить себя никогда не терять при-ствия гармонии и сбалансированности в нашем рассудке, вне зависимости от окружающих обстоятельств и событий, которые могут вывести нас из строя. Необходимо постоянно удерживать равновесие для того, чтобы сохранить способность действовать на максимально высоком уровне наших возможностей и как можно более эффективно и целесообразно использовать их.
Однажды в одном из своих путешествий я видел нечто похоже на огромное человеческое лицо, вытесанное в гигантском куске скалы. Оно все было испещрено царапинами и морщинами, которые оставили на нем острые кусочки гравия и песчинки, с силой ударявшиеся о его поверхность во время песчаных бурь.
На каждом шагу мы видим лица людей, точно так Же испещренные царапинами и шрамами, которые им наносят их губительные страсти, вспышки гнева, волнения и раздражительность, страхи и сомнения. И зачастую шрамов становится так много, что стираются заложенные божественной волей прекрасные черты их истинных лиц, оставляя на обозрение лишь обезображенные маски. Вместе с этой божественностью они лишаются возможности активно действовать и добиваться своего в этой жизни.
Мы не можем осознать, что сила лежит в гармонии. Наличие или отсутствие внутреннего баланса оказывает самое прямое влияние на нашу личную жизнь, на работу и на наше будущее.
Если нам удастся научиться достигать гармонии внутри себя, мы сможем значительно приумножить эффективность нашей деятельности в любой сфере и сделать нашу жизни прекраснее, счастливее и, следственно, куда продолжительнее.
Я видел, как потрясающие ораторы лишались своего мастерства по вине москитов. Эти маленькие насекомые, раздражая их, не давали им думать. Они не могли использовать и половины своих обычных возможностей. Все их время уходило на сражение с этими насекомыми. Точно так же работоспособность множества людей очень серьезно страдает из-за бессмысленных расстройств, вызванных незначительными, но раздражающими событиями.
Если вы хотите достичь абсолютного душевного равновесия, вы должны совершить путешествие вглубь себя, где царит вечное спокойствие, которое ничто не может поколебать. Вам нужно погрузиться в эту гармонию и напитать себя могущественной творческой энергией, заложенной в этом источнике жизни. Она исцелит все ваши раны и страдания и подарит вам мир и спокойствие, а вслед за ним и счастье.
КОМПЛЕКС НЕПОЛНОЦЕННОСТИ
В давние времена рабов и преступников, отступивших от пути добродетели и справедливости, клеймили. Слова «Я — раб», «Я — вор» и другие, обозначающие причастность к преступлению или к статусу невольника, выжигались на лбу или на другой видимой части тела каленым железом.
В Риме грабителям на лбу выжигали соответствующую букву, которая сразу же выделяла их в толпе. Рабочие, шахтеры, каторжники и гладиаторы тоже носили отметины. В Греции порой случалось, что на рабах делали отпечатки любимых изречений их хозяев. Во Франции клеймо, которым отмечали преступников, приняло форму королевской лилии. В Англии дезертиров отмечали буквой «D». Разбойников, грабителей и прелюбодеев отмечали наравне с ними, чтобы навсегда отделить их от общей массы людей и вечно заставить их жить в ореоле позора и бесчестья.
Варварский обычай клеймить людей, вынуждая их всю жизнь провести с отметкой об их неполноценности в обществе, продолжался в Америке даже после того, как его отменили в Великобритании. Книга Хауторна «Алая буква» дает очень четкую картину того, какие страдания причиняло человеку публичное отречение и пуританская мораль во времена первых колонистов.
Героиня книги, Эстер Принн, не может ни на секунду забыть о своем проступке.
Алая буква говорит о нем каждому, кого она встречает, и люди избегают даже ходить с ней по одной стороне улицы, не то что разговаривать с ней.
В наше время сама идея того, что человека можно заклеймить позором на всю жизнь, лишив его одинаковых прав со всеми остальными и шанса реабилитиро-вать себя, шокирует любого. Но на самом деле и по сей день мы продолжаем отмечать людей алой буквой отторжения, дискриминации по какому-либо признаку, непонимания; выделяем их из толпы и заставляем их чувствовать себя изгоями, низшей расой или недостойным уважения меньшинством.
Есть конкретные и непреложные права, которые даны человечеству создателем, права, которые не один другой человек, закон или власть не имеют права отнять.
Неважно, какой проступок человек совершил в отношении общества: у нас нет прав навсегда изгнать его из наших рядом и лишить человеческого достоинства; у нас нет права обрекать такого человека на неминуемую деградацию и неполноценность, которые лишат его веры в возможность реабилитировать себя в глазах других людей и вернуть себе уважение и доброе имя.
Мы не имеем права настаивать на том, что те, кто работают на нас, должны носить невидимое клеймо неполноценности. Мы не должны позволить мысли о неполноценности, неуважении к себе, проникать в мысли любого окружающего нас человека.
Самый большой вред, который мы можем нанести человеку, это заставить его поверить в то, что он — ничтожество, что у него нет ни способностей, ни возможности добиться чего-либо в этой жизни. Комплекс неполноценности, развитый обществом, врагами, друзьями или, еще хуже, собственными родителями, становится причиной множества разбитых судеб, несбывшихся надежд, невоплощенных блестящих идей.
Как одна маленькая капля может выточить дырку в камне, так же постоянное утверждение чего-либо может привести к тому, что человек поверит и примет его. Даже если факты противоречат словам того, кто пытается убедить его в чем-то.
Когда Гражданская война почти раздавила Линкольна, когда все вокруг критиковали и осуждали его, когда молва делала из него отвратительное чудовище, однажды, измеряя шагами пол Белого Дома, он сказал себе: «Авраам Линкольн, ты собака или человек?»
В те мрачные времена можно было подумать, что и сам Линкольн сомневался в том, тот ли он человек, которого знают и уважают его друзья и соратники, на самом деле, или действительно враждебное разуму и прогрессу чудовище, которое нарисовали газетчики и враги республики.
Клеймо, накладываемое обществом, не только уничтожает веру в себя, но и часто заставляет невинных испытывать чувство вины. Когда капитан Альфред Дрейфус, французский военный офицер, был осужден по фальшивому доносу, вызванному антисемитизмом, и обвинен в преступлениях против Франции, он действительно проявлял внешне все признаки чувства вины.
Когда на площади в Париже его публично лишили всех знаков отличия и воинских регалий французского офицера, сорвав эполеты и пуговицы с его мундира и сломав саблю, он, будучи уверен в своей невиновности в приписываемых ему преступлениях, все равно выглядел виноватым и раздавленным.
