Книга Бессистемная отладка. Реабилитация - Тимофей Царенко

Очнулся я от воплей Стива. Он что-то кричал, прыгая на краю лавового озера. Вокруг нас вздымались покореженные камни, над головой нависал полукруглый свод, в котором я узнал остатки адамантовой пещеры. Сразу за оплавленной стеной начиналось огромное озеро огня, в котором, словно острова, громоздились осколки скал. Воздух был сухим и горячим. Кошмарик забился в самый дальний угол, выглядел он крайне грустным, видимо осознав, что демоническая диета закончилась.

Небо. Ночное небо с миллиардами звезд и тремя лунами. Интересно, а со временем можно будет полететь на другие планеты? Встретить там населенные миры, встретить новые расы разумных. Повоевать с ними. Я представил себе дуэль между каким-нибудь чужим в композитной броне и магом, окруженным аурой огня. Весело.

Внезапно я понял, что соскучился по тому эфемерному, непередаваемому понятию, которое многие люди громко именуют свободой. Хотя… Хотя свобода бывает разной. Свобода от оков сладка. Свобода от совести губительна. Свобода от любви тосклива. Я не давал себе права задумываться над своей свободой. От своих любимых, от своих обязательств, от своих целей и мечтаний я освободился. Вернее, меня освободили несколько пуль из винтовки. И не моя заслуга, что моя любимая подарила миру моих потомков, не моя заслуга в их свершениях и победах, в их характерах. Да, я мог бы сказать, что их вдохновлял мой пример. Но это будет отговоркой. Я знаю десятки не менее вдохновляющих примеров.

Формально я успешен, формально я достиг всего, чего хочет достигнуть мужчина в том понимании, что я вкладываю в это слово. Но… Я не держал на руках сына, я не нянчил внуков, не переживал того веселого и волнительного времени беременности любимой. Так и не узнал, упаду ли я в обморок при родах, на которых хотел присутствовать. Не рассказывал сыну сказки.

А как родители пережили мою смерть? Смогли ли найти они в себе силы жить ради внуков? Им ведь было очень больно. И меня не было рядом, когда они умерли. Я не сказал им много важных слов, не подержал за руку отца, не обнял мать. Не смог кинуть в могилу горсть земли. Да, черт побери, я даже не могу сходить к ним на могилу! Сомневаюсь, что захоронение до сих пор сохранилось. Как бы хотелось получить свободу от этого щемящего чувства и остаться собой! Увы.

Я даже отомстить не могу тем людям, что меня убили. Время сделало это за меня. А значит… Значит, я остался совсем один в этом гребаном мире. Мне нужно снова написать историю своей жизни. Чтобы не меня знали как прадеда великого человека, а его воспринимали как моего правнука! Но для начала надо вылезти из этой гребаной виртуальности!

– Стив, ты чего так перевозбудился?

– Ты что, не понимаешь, что нам удалось сделать?

– Вылезти из жопы. Из очень глубокой жопы, порвав эту самую жопу пополам.

– Да я не о том, представляешь, сколько мы денег заработали?

– Много, а тебе от этого пять процентов. Только вот я смутно себе представляю, что на эти деньги можно купить. Давай сделаем так, привяжемся к ценам. Сколько нынче стоит буханка хлеба и сколько стоит квартира в Москве недалеко от центра?

– Буханка стоит один эрго. Квартира где-то в районе десяти миллионов.

– А в переводе на игровое золото?

– Сейчас за один эрго можно купить три золотые монеты. Значит у меня набирается где-то на две трети квартиры. Странно. Мне мой друг вещал, что на семьдесят пять тысяч эрго можно купить очень мощный транспорт в премиум комплектации.

– Ага, можно. Флаеры недорогие, их сотнями тысяч штампуют.

– Мда, все еще больше запуталось. Зарплата у тебя какая?

– Полторы тысячи эрго в месяц.

– Да уж… А как мне тебе деньги отдать? Моргенханд их на меня поставил.

– А мне уже перевели. Нашу договоренность запротоколировал ИскИн, твою часть денег твой приятель отнес в банк, дальше это были чисто электронные переводы. Так что мне уже капнуло на счет. Я через несколько минут выйду, пойду с девушкой в ресторан.

Я смотрел на Стива, на его сияющую улыбку и искренне ему завидовал. Сейчас он выйдет из игры, оставив своего персонажа в прозрачном дымчатом коконе, закажет цветы, быстренько купит самый дорогой костюм, что сможет найти. Пойдет в самый помпезный ресторан, что знает. И весь вечер будет вкушать всякие деликатесы, глядя в восхищенные глаза девушки. Может, даже предложение ей сделает. Или другую подобную глупость. Потом снимет номер в гостинице (как сам Стив признался, живет он в общаге). И будет счастлив. А мне что миллион, что двадцать – непонятные и бессмысленные цифры.

– Удачи Стив, выпей там за то, чтобы у меня все получилось. Как вернешься, пиши. У меня к тебе дело есть. Может, еще денег заработаем.

Мой новый друг (а как еще он будет относиться к человеку, который помог ему разбогатеть), виновато улыбнулся, сел на землю и стал прозрачным.

Я порылся в той куче хлама, что уцелела после взрыва, вытащил оттуда свое копье, сгреб по карманам все побрякушки, закидал в мешок, свернутый из какой-то робы, куски оплавленного адаманта. Наверно, стоит денег.