Для мальчика и для девочки комплекс Эдипа представляется в виде фантазма узурпации. Занять место родителя того же пола, чтобы иметь другого родителя только для себя, – вот мотивация, которая приводит к желанию убить отца (или мать). Обстоятельства иногда способствуют реализации мечты об узурпации. Это то, что произошло в случае Тибо, потерявшего отца в двенадцать лет и из-за этого занявшего позицию «мужчины в доме». Два отрывка из его шестого сценария, в котором они появились с интервалом в пятнадцать минут, покажут осознание подобной узурпации и реабилитацию образа отца, представленного в виде короля.
«Я спускаюсь по каменной лестнице… она приводит меня в большую залу… в ней – большое кресло, трон прямо напротив меня… я направляюсь к этому трону… к нему ведут четыре ступени… я усаживаюсь на трон, скрестив ноги, с несколько бесцеремонным видом… красивая женщина обмахивает меня пальмовой ветвью для прохлады… леопард лежит у моих ног…»
Действительно, надо было быть бесцеремонным, чтобы занять незанятый трон вместо короля!
Несколько дальше происходит восстанавливающий акт:
«И вот меня ведут в большое каменное здание с колоннами, скорее всего, из мрамора… я вхожу в этот храм… я нахожусь в большой зале, очень светлой, тоже с колоннами и с большими стеклянными проемами… я вижу людей с барабанами… они отбивают такт… это похоже на некую церемонию… я хотел сказать, это торжественно… и здесь тоже трон из дерева, покрытый бархатом… на нем сидит какой-то мужчина… у него на голове корона… я преклоняю колени… он благословляет меня, кладя руку мне на голову… я поднимаюсь… я выхожу на свет… меня встречает пение птиц <…> на дороге я встречаю старого бедно одетого мужчину… у него длинная белая борода… это высокообразованный человек, несмотря на его скромную внешность… он говорит со мной на языке, которого я не знаю, но я все понимаю! Он говорит со мной о небе и о звездах… теперь в небе большое солнце и отныне я могу смотреть ему прямо в глаза!»
Здесь солнце приобретает двойной смысл света и отца. Ясное понимание проблематики устраняет чувство вины, вызванное соперничеством с символическим отцом, которому теперь Тибо может смотреть в глаза.
Воображение располагает многочисленными символами для обозначения актеров эдиповой драмы. Отец чаще всего представлен образами солнца, короля, трона, льва, оленя. Акула, крокодил, людоед, охотник – образы, которые могут появляться в случае акцентуации кастрирующей роли отца.
Все эти символы могут также появляться независимо от проявления комплекса Эдипа.
Образы, которые чаще всего отражают мать, – это луна, королева, лань, Дева Мария (которые также символизируют аниму), а также поле пшеницы, солома, корова, грот, крестьянка. В роли наказывающей матери или матери кастрирующей появляются образы ведьмы, паука, грифа, волка.
10. Запуск системы, или первое сексуальное волнение
Сложно устроенная система, от которой зависит сексуальное возбуждение и его трансформация в оргазмический акт, развивается прогрессивно в первые детские годы. Это развитие заканчивается, когда соответствующие органы достигают своей зрелости и обширная сеть нейронных связей, которая ими управляет, полностью развернута.
То, что я здесь называю первым сексуальным волнением, является неким функциональным упражнением, осуществляемым в момент завершения формирования данной психосоматической системы. Все происходит таким образом, как будто организм приступает к некоему испытанию, подобно звукорежиссеру, постукивающему по микрофону и проверяющему, что установленная им звуковая аппаратура хорошо работает.
Невозможно точно определить возраст, когда происходит данный физиологический феномен у разных детей. Еще менее возможно предвидеть момент, место и обстоятельства, в которых это произойдет. Эти момент, место и обстоятельства, в которых это произойдет, имеют большое значение! В отличие от того, что происходит во время тестирования электрического устройства, здесь идет речь о живом. Взаимодействие различных компонентов в результате приведет к интеграции в устройство запуска сексуального возбуждения внешних элементов, присутствовавших в момент появления первого сексуального волнения. Ассоциации, исключительно зависящие от обстоятельств, будут закреплены глубоко в психике из-за этого невинного, но эмоционально мощного эпизода. Обстановка, персонаж, деталь в одежде, предмет или запах станут неразрывно связанными с механизмом сексуального возбуждения. Эти паразитические ассоциации примут участие на протяжении всей жизни индивида в проявлении сексуального влечения и его удовлетворении. Их последствия должны быть оценены в терминах интенсивности и возможности их присутствия.
Шкала интенсивности необходима для оценки степени подчинения индивида своему фантазму. Можно предположить три различные ситуации:
• ситуация, когда присутствие ассоциируемого объекта благоприятствует возникновению возбуждения;
• ситуация, когда ассоциируемый объект становится партнером, при отсутствии которого удовлетворение сексуальным актом недостаточно;
• ситуация, когда присутствие ассоциируемого объекта является условием, без которого ни возбуждение, ни сам сексуальный акт невозможны.
В первом случае ассоциации приятным образом смешиваются с удовольствием. Во втором они становятся неизбежно ограничивающим требованием. В третьем случае они становятся очевидным затруднением.
Шкала возможности присутствия также имеет три значения, которые, пересекаясь со значениями шкалы интенсивности, создают целое множество значений, совокупность которых может превратить первое сексуальное волнение, как в некий банальный акт, так и в источник реальной сексуальной ущербности!
В случае самого благоприятного сочетания шкал мальчику, чье первое сексуальное волнение породило ассоциацию с образом голубоглазой блондинки, ставшему взрослым, не придет в голову подозревать, что его тяготение к данного типа женщинам возникло из-за его первого сексуального влечения.
Если ассоциация устанавливается с элементом одежды, с тканью, обувью или другим предметом, присутствовавшим во время этого исходного сексуального волнения, то не всегда будет легко удовлетворить требованиям, сформулировать которые, возможно, человеку будет трудно из-за его натуральной стыдливости.
Наконец, в случае наиболее неблагоприятного сочетания значений двух шкал, когда первое сексуальное волнение породило ассоциацию, превратившуюся в необходимое условие завершения сексуального акта и которая связана с очень специальным набором объектов, сексуальное наслаждение становится трудно достижимой целью. В 1940-е годы Габриэль Шевалье развлек французских читателей своим романом «Клошмерль»[35], в котором он описал нравы провинциального городка. Один из персонажей книги, аптекарь Пуальфар был поражен недугом, который я только что описал. Этот несчастный человек не мог удовлетворить свои сексуальные потребности иначе, как в комнате, покрашенной в черный цвет, с зажженными вокруг кровати свечами и всеми другими атрибутами, присущими похоронной комнате данной эпохи. Автор раскрывает происхождение этого крайне ограничивающего фантазма. В нежном возрасте отец Пуальфара привел его к гробу его умершей тети. Злополучное совпадение привело к тому, что сексуальное возбуждение молодого Пуальфара достигло своего завершающего апогея именно в этот момент. Совпадение детской чувствительности и впечатляющего характера всей сцены привели к тому, что естественный эпизод индивидуального развития превратился в несчастный случай с тяжелыми осложнениями.
