Либо мне это удалось, либо Акинли обладал телепатией, потому что ответил: «Не за что». Он понятия не имел, что я благодарю не за временное пристанище, а за шанс ощутить то, чего ждала уже сотню лет. Даже если наша встреча продлится всего одну ночь, если он не отвечает мне взаимностью, все равно я рада.
Я притворилась, что засыпаю, и через какое-то время услышала, как он двинулся. Акинли стоял над кроватью, я слышала его дыхание. Что он делает? И тут на мой лоб легла теплая ладонь. Пальцы ласково коснулись щеки. Я не шелохнулась, хотя не представляла, как тут можно спать.
– Откуда же ты взялась, такая прекрасная и молчаливая? – прошептал он.
Я чувствовала его взгляд. Наверное, мне следовало смутиться, но я пыталась мысленно упросить его подвинуться ближе. Через несколько мгновений он на цыпочках вышел из комнаты и тихо закрыл за собой дверь.
Я выждала еще несколько минут. Диванные пружины дружно протестовали, пока Акинли ворочался, но вскоре он нашел удобное положение, и дом затих. Я продолжала ждать. Из гостиной доносилось легкое похрапывание. Я на цыпочках подошла к двери и приоткрыла ее. Затем уселась на пороге и смотрела, как он спит. Равномерное движение груди успокаивало. Я могла бы просидеть так несколько часов, не отрывая взгляда. Словно смотрела на прекрасную картину или звезды в небе. Я должна присмотреть за ним. А что, если он изменится за ночь, а я пропущу? Да я и не могла бы придумать лучшего времяпрепровождения, чем молча сидеть на пороге, неподалеку от Акинли.
Около четырех часов утра через окно в гостевой комнате я услышала Океан. Она спрашивала, где я, что со мной. Я думала, что у меня в запасе больше времени. Я не хотела возвращаться к Ней, и это, строго говоря, не нарушало никаких правил. Сейчас Она не отдавала приказов – просто дружеская забота. Но у меня не было никакого желания проявлять дружелюбие. Я задумалась, оставит ли Океан меня в покое, если не отвечать. Но ведь Она может начать искать меня в дожде или тумане. Придется откликнуться, прежде чем Она обнаружит, чем я занимаюсь.
Я умела двигаться бесшумно, тут препятствий не возникало. Но дом, с его мебелью и скрипами, заставлял меня нервничать. Я решила выбраться через открытое окно. Затем прокралась по крыльцу и пробежала до берега. Прогулка по камням доставила некоторые сложности, но вскоре я нашла, где заканчиваются валуны, и присела на краю. Океан плескалась у моих ног. Интересно, Она чувствует, что я рядом? Я спрятала свои мысли, повторяя два слова, которые необходимо донести до Нее, и сунула одну ногу в воду.
Все в порядке.
Вытащила ногу и побежала обратно, к дому Акинли. Пусть Она знает, что я все еще нахожусь там, куда Она меня доставила, невредима и по-прежнему послушна. Ну, почти.
В дом я пробралась незамеченной. Мне хотелось вернуться на свой пост на пороге, но не стоило рисковать. Поэтому я свернулась на кровати и принялась размышлять. Порой я спала просто ради удовольствия, да и чтобы привычку не потерять, ведь она понадобится мне позже. Но сегодня ничто не смогло бы меня убаюкать. Я лежала, пока обильные солнечные лучи не прогнали ночь.
Я слышала, как трое обитателей дома занимаются своими делами, но не хотела им мешать. Они считали, что я пережила какое-то испытание, так что мне полагалось быть усталой. До меня доносились обрывки разговоров, но совесть не разрешала подслушивать.
Голос Бена:
– Я отвезу Эвана, так что все в порядке.
Акинли:
– Передай ему: могу предложить ему смену, если хочет.
Джулия:
– Мне надо в город по делам. Ты не боишься с ней оставаться?
– Ее зовут Кэйлен. Даже не знаю. Она меньше меня, перепугана и одна в незнакомом месте. Может, стоит позвать подкрепление?
О, Акинли!
– Заткнись! – хором ответили Бен и Джулия.
Как мило!
Шум утих, двери открылись и закрылись, завелись моторы, и машины уехали. Через какое-то время я слышала только одного человека. Акинли что-то делал.
Около восьми он постучался в дверь, затем заглянул в комнату. Я села на постели, и он поприветствовал меня:
– С добрым утром, королева выпускного.
Видимо, дань уважения моему платью. Акинли вошел с двумя тарелками, присел на кровать, и мы принялись за еду. Особым вкусом она не отличалась, так что я заключила, что готовил он сам. Тем не менее я оценила затраченные усилия.
Акинли сказал, что Джулии и Бена нет дома, но к обеду они вернутся и мы сможем что-нибудь поделать вместе. Он уже успел позвонить в участок. Никто меня не разыскивал, по крайней мере через полицию. Он удивлялся, что никто не заметил моего исчезновения. И затем добавил то, что пролило странный, печальный свет на нашу первую встречу.
– Надеюсь, твоя семья сейчас не разыскивает тебя в панике. Мои родители постоянно обо мне волновались. Когда я уехал в колледж, мама звонила мне каждый день. Бывают такие матери, знаешь? Она всегда обо мне заботилась. Я любил ее больше всего на свете. И отца тоже. Нас было всего трое, так что мы были очень близки.
Я вспомнила о своих родителях. Они постоянно опекали меня, свою ненаглядную старшую дочь. Оберегали от любой опасности. Но самая большая опасность в моей жизни была создана моими же руками. Я потеряла их всех. И двоих братьев – а ведь я их любила – тоже.
– В начале первого курса мама заболела, так что я вернулся домой. У нее был рак. И когда мы уже точно знали, как все закончится, мне пришлось бросить колледж. Я остался с родителями и постарался отплатить ей за все хорошее, что она сделала для меня.
О нет!
– Мы с отцом строили планы. Он настаивал, чтобы я вернулся к учебе, но мне хотелось еще немного пожить с ним. Нечестно было бы сбежать и бросить его одного. К тому же мне всегда нравилось жить с родителями. – Акинли ненадолго замолчал. – Однажды отец повез маму к врачу. Я тоже должен был поехать, но что-то помешало. Какая-то глупость. Они попали в аварию и… – Снова пауза, долгая. Акинли делал глубокие, мерные вдохи. – По крайней мере, я знал, что скоро потеряю маму, но обоих сразу… – Его голос звучал сдавленно. Я видела, что ему хочется плакать, но он сдерживается изо всех сил. – Прошло уже четыре месяца, но я постоянно о них думаю. – Акинли опустил глаза.
Я вспомнила ту встречу на пляже. Каким надломленным и задумчивым он выглядел в костюме и без ботинок. Прошло как раз четыре месяца. Акинли продолжал смотреть на кровать, на тарелку, себе под ноги, лишь бы не встречаться со мной взглядом. Ему было больно. И я прекрасно его понимала.
Я взяла его за руку и принялась чертить пальцем буквы на его ладони. Ни за что на свете я не отпущу его сейчас искать бумагу. Он не сразу понял, чего я хочу, но потом стал повторять буквы вслух и догадался.
– И-М-Я. Имя? Ты хочешь знать, как звали моих родителей? – Он наконец-то заглянул мне в глаза.
Я кивнула. Акинли сглотнул и вдруг улыбнулся:
