Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
Невозможность реальной демократизации властями объясняется «неспособностью народа на данном этапе развития к восприятию демократии». Весьма часто используется тезис о том, что демократическими процедурами могут воспользоваться различного рода экстремисты, фундаменталисты и даже криминальные группы. Естественно, что все они при попустительстве «недоросшего до демократии» народа будут раскачивать лодку стабильности.
Например, 28 апреля 2009 года председатель сената парламента Казахстана Касым-Жомарт Токаев встретился с делегацией Бюро по демократическим институтам и правам человека Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (БДИПЧ/ОБСЕ) во главе с Янешем Ленарчичем. В ходе беседы Касым-Жомарт Токаев информировал гостей о том, что рекомендации организации внимательно изучаются и учитываются. При этом спикер сената добавил, что «рекомендации не могут быть учтены в полном объеме в силу существования страновой специфики». В противном случае рекомендации обретут характер «инструкций», что противоречит духу конструктивного сотрудничества. Но «страновая специфика» не позволяет реализовать базовые принципы демократии. С точки зрения Е. Ертысбаева, советника президента Казахстана, Касым-Жомарт Токаев, возможно, имел в виду то обстоятельство, что социально-политическая культура Казахстана довольно сильно отличается от культуры стран Западной Европы. Потому что там демократия в полном объеме – это не только права человека, разделение ветвей власти. Это еще и продажа легких наркотиков, эвтаназия, однополые браки, которые законодательно закреплены. Казахстан, по словам Ермухамета Ертысбаева, в значительной степени азиатская страна, и у него есть специфические особенности, которые делают невозможным в полном объеме пока, на данном этапе, функционирование западноевропейских не только демократических, но и культурологических ценностей на территории Казахстана. Таким образом, в ответе советника проблема легких наркотиков или гомосексуализма используется для ухода от обсуждения вопроса о правах человека, разделении ветвей власти и т. д.
Пресловутая «страновая специфика» в Центральной Азии является региональной болезнью правящих авторитарных режимов, исключающих возможность конституционной смены власти. На деле вся специфика заключается не в отторжении идеи и практики демократии обществом, а в подавлении общества авторитарными режимами.
Сложившиеся в Центральной Азии однопартийные авторитарные режимы, по мнению правящей элиты, наиболее адекватны местным традициям, соответствуют восточной ментальности народов. Однопартийная система, по их мнению, позволяет преодолеть разобщенность общества, предотвратить политизацию этничности и конфессий, консолидировать нации в развитии экономики и политической системы, реализации различных социальных программ. Естественно, и оппозиция нужна. Ее существование является показателем демократичности государственной системы. Но обязанность этой оппозиции – критиковать отдельные недостатки, а не всю систему. Более того, она должны быть «системной», то есть встроенной в авторитарную систему отношений и занимающей отведенное место.
И в этом также нет ничего нового. Руководители современной Центральной Азии повторяют те же доводы, что приводили лидеры стран третьего мира. Например, президент Египта Насер был убежденным противником плюрализма, а многопартийность расценивалась им как синоним нестабильности. Египетский писатель Тауфик аль-Хаким, убежденный либерал, вспоминал, как в период принятия Национальной хартии (май 1962 года) он через своих друзей высказал Насеру мысль о целесообразности создания в стране двух партий – умеренной и радикальной, с тем чтобы «ослабить давление масс», снять «непосильную ношу ответственности» с президента, «правящего единолично». В ответ Г. А. Насер выразил опасение, что подобный шаг «мог бы вызвать противоборство в стране, замедлить ее движение, основной же заботой каждой партии станет уничтожение конкурента».[96]
Но даже доминирующие или правящие партии в Центральной Азии не являются в реальности политическими институтами. Ни одна партия, «правящая» в государствах региона, не имеет права на самостоятельные политические действия, кадровые назначения даже в собственном аппарате, не может производить и реализовать собственную программу или политические установки. На деле такие партии являются довеском к институтам исполнительной власти и согласовывают все свои действия с ними. Вместо задуманной политической организации, связующей лидера с массами, появляется еще одна бюрократическая структура. Тем более, что сами партии в Центральной Азии создаются правительством, в то время как однопартийные диктатуры в XX веке в других странах создавались партиями.
Несмотря на государственное происхождение «правящих партий», они вполне укладываются в классификацию, предложенную М. Дюверже. «Единственная партия имеет тенденцию превращаться в клиентелу диктатора, связанную с ним теми привилегиями, которыми пользуются ее члены…» Партийная дисциплина, обожествление вождя и широко принятое здесь самовосхваление весьма быстро приводят к изоляции членов партии от масс, и они начинают скрывать их подлинные настроения. К тому же необходимость «угождать» всем иерархическим инстанциям обязывает искажать истину по мере передачи от одной инстанции к другой, заменяя ее вымышленными сведениями, которые можно было бы выдать за мнение низов».[97]
Мы можем считать правильным применение к Центральной Азии утверждения М. Дюверже о том, что «однопартийность – естественное следствие марксистской доктрины и политического строя Советского Союза».[98]
Опыт стран третьего мира показал, что существование однопартийных авторитарных режимов вовсе не гарантирует социальный и экономический прогресс, демократию и права человека. Все они привели свои страны к экономическому краху, гражданским войнам и столкновениям, катастрофическому падению уровня жизни. Даже советские ученые в период Перестройки были вынуждены признать, что «большинство стран, придерживающихся в настоящее время социалистической ориентации или вступивших на этот путь временно в недавнем прошлом, относится к числу наиболее отсталых в социально-экономическом отношении.[99]В этой череде – Эфиопия, Ангола, Ливия, Вьетнам, Бирма и многие другие.
В длительном споре о зависимости демократии и свободного предпринимательства можно согласиться с одним фактом: диктаторы редко приветствуют свободные рыночные отношения. Бирма, Куба, Ливия, Северная Корея и Зимбабве – страны с наименее свободной экономикой по данным «Индекса экономической свободы 2008», выпущенного «Уолл стрит джорнэл» и «Фондом наследия». «Концентрированная власть такого рода, который позволяет выжить этим политическим системам, предполагает централизованную, командную экономику, которая вознаграждает приверженцев данного режима и наказывает всех остальных».[100]
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
