белые и пушистые
– Шамбамбукли, у меня для тебя подарок, – заявил прямо из дверей демиург Мазукта. – Подставляй руки.
Демиург Шамбамбукли послушно подставил ладони, и Мазукта посадил на каждую по маленькому пушистому комочку.
– Ой, какие славные, – умилился Шамбамбукли, когда комочки открыли глаза и зашевелили розовыми носами.
– Ага, – кивнул Мазукта, снимая и встряхивая плащ. – Зайцы называются. Они белые и пушистые, как раз для тебя.
– Спасибо.
– Да не за что, – пожал плечами Мазукта. – У меня их еще много.
Он прошел в комнату, понюхал оставленный на столе стакан с компотом, поморщился и перевоплотил его в чашку свежего кофе.
– Сколько я их сегодня от смерти спас, ты не представляешь! – произнес он, блаженно вытягиваясь в кресле. – Пожалел. Хоть и безмозглые, а все ж таки мои твари, грех было бросать. Ведь утонули бы.
– Где? – спросил Шамбамбукли.
– Где-где… в воде!
Шамбамбукли моргнул. Ему на секунду привиделась картина, как демиург Мазукта, почему-то в валенках и собачьем треухе, плывет на лодке по реке и собирает тонущих зайцев. Стоило потрясти головой, и видение пропало.
– Наводнение? – спросил он на всякий случай.
– Нет, потоп, – Мазукта отхлебнул кофе. – Да не бойся ты, ничего страшного не произошло. Смыло две-три деревеньки, делов-то. Могло быть и хуже.
– Еще хуже?
– Конечно. Я же говорю, потоп.
– Потоп – с большой буквы или с маленькой?
– Задумывался он как Всемирный, – Мазукта снова отхлебнул кофе, – но потом я решил, фиг с ним. Как-нибудь в другой раз.
– Ты так спокойно об этом говоришь…
– Знаешь, Шамбамбукли, – Мазукта поставил опустевшую чашку на стол и наклонился вперед, – когда количество миров у тебя перевалит за шесть сотен, ты тоже станешь относиться ко всяким апокалипсисам как к необходимой части своей рутинной работы. Вроде прополки сорняков. И не хочется, а надо.
– Ну а почему же ты в таком случае передумал? – спросил Шамбамбукли.
– Зайцев пожалел, – передернул плечами Мазукта. – Всех не спасешь, слишком их много. Да и в чем зайцы-то виноваты? Они, сам видишь, белые и пушистые. Жалко их.
Шамбамбукли задумчиво уставился на зверушек, которых продолжал держать в руках.
– В таком случае, – произнес он, – этому миру сильно повезло, что в нем существуют зайцы.
– Не без того, – легко согласился Мазукта. – В нем вообще много симпатичных существ. Куда ни плюнь, попадешь в кого-нибудь симпатичного. Что же мне, из-за каких-то там паршивых людей столько всякого зверья зря губить? Не дело это. Не по-хозяйски.
– А почему?.. – начал Шамбамбукли и замолчал на полуслове. Мазукта искоса глянул на него и насмешливо фыркнул.
– Можешь договаривать, чего уж там. Ты ведь хотел спросить, почему я не могу уничтожить одних людей, а мир оставить в неприкосновенности?
– Ну-у…
– Да ладно, не красней. Мне эта мысль тоже приходила в голову, но я ее отверг. Сам понимаешь, глисты…
– Глисты?! – вытаращил глаза Шамбамбукли.
– Ну да, они самые. Хоть и не пушистые, а все ж таки белые. Где им жить, если людей не станет? А потом, есть еще блохи, вши, кишечные палочки, вирусы всякие… Они, может, и не самые симпатичные твари на свете, но лично передо мной пока еще ни в чем не провинились. За что же мне им такую подлянку устраивать?
– Ты хочешь сказать…
– Да ничего я не хочу сказать! – Мазукта потянулся, откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. – Шучу я, понимаешь? Шутки у меня такие. Обычный весенний паводок сегодня, вот и все. А я тебе зайцев принес.
– Уф, – вздохнул Шамбамбукли и натянуто улыбнулся. – А я уж было подумал…
– Ерунду ты подумал, – Мазукта смачно зевнул. – А кроме того, люди тоже бывают белые и пушистые, сам знаешь.
«Вот только это ровным счетом ничего не значит», – добавил он вполголоса – но так, чтобы Шамбамбукли не услышал.
славословия
Демиург Шамбамбукли окинул почтительным взглядом ворох писем на столе демиурга Мазукты.
– Это что? Деловая переписка?
– Не совсем. Да ты глянь, если хочешь.
«Славься Мазукта, Добрый И Милосердный, По Слову Которого Прекратилось Моровое Поветрие!» – прочитал Шамбамбукли на верхней бумажке и бросил на Мазукту вопросительный взгляд.
– Ну и что это?
– Славословия, – охотно объяснил Мазукта. – Люди возносят мне заслуженную хвалу за мои благодеяния. Хочешь почитать? – с надеждой спросил он.
Шамбамбукли взял несколько писем из стопки.
– Ого! – его брови уважительно поползли вверх. – Какой ты у нас, однако! Даешь дождь после трех лет засухи, отвращаешь нашествие саранчи, останавливаешь наводнения и ураганы… Хм-м… – Шамбамбукли задумчиво потер подбородок.
– Да, останавливаю! – с вызовом произнес Мазукта. – Останавливаю! И дождь даю! И нечего на меня смотреть с таким скепсисом, письма настоящие, все так и было. Или, может, думаешь, я их сам себе написал?
– Да нет, что ты…
– Думаешь, Мазукта не способен на бескорыстное доброе дело? Так ты думаешь, да?
– Нет, конечно, – миролюбиво улыбнулся демиург Шамбамбукли. – Ты на все способен, кто же спорит. Мне просто вдруг стало интересно, откуда взялись все эти ураганы, засухи и моровые поветрия?
как извращалась плоть
Светило солнышко, шумел океан. Демиурги Мазукта и Шамбамбукли валялись на пляже в одних плавках и наслаждались покоем.
– Класс! – сказал демиург Шамбамбукли и перевернулся на живот. – Спасибо, что вытащил.
– Не за что, – ухмыльнулся Мазукта. – Тебе давно пора было на природу, а то сидишь как пень в четырех стенах. А так хоть искупался, позагорал… Пива хочешь?
– А есть?
– Есть?.. – Мазукта подтянул к себе объемистую сумку и заглянул внутрь. – Есть тоже найдется. Яйца, бутерброды?
– Я спрашивал, пиво еще есть?
– А, ну конечно! Я брал с запасом.
Мазукта достал две бутылки, одну протянул Шамбамбукли, другую откупорил и присосался сам.
– Про выходные дни – это ты неплохо придумал, – сказал он после продолжительного бульканья. – Надо будет позаимствовать идею. Целый день – никакой работы, лежи себе, отдыхай…
– Вообще-то, я планировал посвятить выходные дни самосовершенствованию, – заметил Шамбамбукли.
– Вот и совершенствуйся, – Мазукта с хрустом потянулся и почесал живот. – Загорай.
